Ошеломляющий успех войны на Западе привел Гитлера к убеждению, что такой же успех будет обеспечен ему и в войне против Советского Союза. Все оперативные соображения при этом были отодвинуты на задний план соображениями психологическими. «Следует ожидать, — говорил Гитлер в беседе с командующими армиями 5 декабря 1940 года, — что русская армия при первом же ударе немецких войск потерпит еще большее поражение, чем армия Франции в 1940 году».[25]
В другом разговоре с командующими армиями, происходившем 9 января 1941 года, он дополнил это высказывание, заявив, что «русские вооруженные силы представляют собой глиняный колосс без головы. У них нет хороших полководцев, и они плохо оснащены, но недооценивать их нельзя. Целью операций должно явиться уничтожение русской армии, захват важнейших и разрушение остальных индустриальных районов, кроме того, должен быть захвачен район Баку».[26] На основании этого убеждения возникла директива № 21 от 18 декабря 1940 года — «План Барбаросса», в первом абзаце которой говорилось: «Немецкие вооруженные силы должны быть готовы к тому, чтобы… победить Советскую Россию путем быстротечной военной операции».Здесь не место анализировать, правильной ли была оценка способности Советского Союза к сопротивлению, которая была сделана на основе материалов, имевшихся тогда в распоряжении немцев. Германский генеральный штаб был настроен более скептически. Оперативные планы, как и в трех предыдущих военных походах, строились на предположении, что «с первого же столкновения с главными силами противника немецкой армии удастся на протяжении длительного периода времени диктовать ему свою волю».
Цель первых операций, согласно директиве № 21, заключалась в следующем: «Центр тяжести операции на театре военных действий, разделенном болотами реки Припяти на северную и южную половины, нужно наметить севернее реки Припяти. Здесь следует развернуть две группы армий. Южной из этих двух групп, образующей центр общего фронта, предстоит задача с помощью особо усиленных танковых и моторизованных войск… уничтожить русские вооруженные силы, находящиеся в Белоруссии. Таким образом, должна быть создана предпосылка для поворота крупных подвижных сил на север с тем, чтобы во взаимодействии с группой армий «Север», наступающей из Восточной Пруссии в направлении Ленинграда, уничтожить войска противника, действующие в Прибалтике.
В соответствии с «Планом Барбароссы» группе армий «Юг» в директиве от 31 января 1941 года были поставлены несколько видоизмененные задачи, заключавшиеся в том, что «своим сильным левым крылом она должна продвигаться под прикрытием подвижных войск в общем направлении на Киев, уничтожить русские силы в Галиции и в Западной Украине до отхода их за Днепр и своевременно захватить переправы через Днепр в районе Киева и южнее для продолжения операций по ту сторону Днепра».[27]
Гитлер был уверен, что с началом первых операций, как и в предыдущих кампаниях, ему удастся разбить основные силы русской армии и получить в результате этого полную свободу действий. Когда после первых операций этого все же не произошло, в войне настудил первый большой кризис. Правда, операции всех трех групп армий, и особенно на направлении главного удара — в центре общего фронта, — прошли успешно, но они не привели ни к быстрому уничтожению всех вооруженных сил противника, ни к подавлению морального духа и мужества войск Красной Армии, на что Гитлер так надеялся. Части и соединения русских войск продолжали стойко сражаться даже в самом отчаянном положении.
Тогда-то и случилось, что верховное командование сухопутной армии вынуждено было прекратить разговоры о первоначальном плане решающих операций, предусматривавшем обеспечение «важнейшей задачи — уничтожение северной группировки противника и захват Ленинграда». а также «полное уничтожение русских войск, находящихся на Украине».