Итоги

Это Жнец Анастасия. Нет, это не запись. Я говорю это вживую, потому что я — жива. Но я понимаю, что я вас не убедила. Это естественно – любой может сделать такой фокус, используя конструкт моей памяти и прочие технические средства. Поэтому я хочу, чтобы вы до конца сомневались в истинности этой передачи. Сомневались и сделали все, чтобы разоблачить подделку. Приложите максимум усилий, чтобы убедиться в том, что вас обманывают. Потому что, если вам не удастся этого сделать, вам придется принять, что я говорю правду. Что я — жива. И как только вы убедитесь в этом, мы будем говорить о серьезных вещах.

Первая передача была короткой и без затей. Никаких особых доказательств, подтверждающих ее слова, Анастасия не приводила, и для первого раза это было правильно.

В глубинном сознании она нашла нечто по поводу лунной катастрофы. Нечто значительное. Ей удалось сделать то, чего не смог сделать до нее никто – найти похороненные в глубинном сознании Гипероблака свидетельства этой катастрофы, которые оказались там задолго до ее, Анастасии, рождения. Гипероблако знало, что эти сведения у него есть, но по закону не имело права ничего с ними делать. Дела жнецов – это дела жнецов. Но Гипероблако знало, что нашла Анастасия, потому что, конечно же, знало содержание своего глубинного сознания до последнего бита информации. А интересно, думала Анастасия, Гипероблако радо, что она нашла то, что искала?

– Я чрезвычайно горжусь вами, – сказал Анастасии Высокое Лезвие Тенкаменин. – Я знал, что вам удастся добыть эти сведения. Конечно же, Жнец Македа полна сомнений.

– Это был просто здоровый скептицизм, – проговорила Македа в свою защиту. – Цыплят по осени считают, как известно.

– И не кладут все яйца в одну корзину, – добавил Баба. – А мне интересно, какая поговорка появилась раньше – про яйца или про цыплят.

Тенкаменин рассмеялся, но смеялся он недолго. Что-то как будто давило на него и на всех, кто был во дворце, и весь день в воздухе ощущалось некое напряжение.

Оно ощущалось даже в Джерико, который обычно тщательно скрывал свои эмоции.

– Родственника одного из членов моей команды подвергли жатве, – сказал Джерико Анастасии. – Мне нужно поехать в город и утешить ее.

Он в раздумье постоял несколько мгновений, как будто хотел что-то добавить, но промолчал.

– Вернусь поздно, – сообщил он перед уходом. – Попросите Высокое Лезвие не ждать меня к ужину.

Когда оставшиеся сели за стол, атмосфера в комнате сгустилась до предела, стала не просто напряженной, но тяжелой – словно удвоилось все бремя мира, лежавшее на плечах собравшихся. Анастасия предположила, что это – из-за ее передачи.

– Ведь это так? – спросила она, разбивая молчание за салатом, который, казалось, совсем завял под грузом царящего за столом тягостного настроения. – Люди отреагировали совсем не так, как вы хотели? И мы просто впустую потратили время?

– Вовсе нет, – возразила Македа. – Вы были великолепны, моя дорогая.

– И, кроме того, я просматривал комментарии, – вступил Баба. – От вашего выступления волны еще круче, чем от тонущей Стои.

– У вас дурной вкус, – скривилась Македа на эти слова. – Совсем дурной.

Тенкаменин молчал, погруженный в свои мысли.

– Тогда в чем же дело? – спросила Анастасия. – Если что-то не так, вы должны мне об этом сказать.

– Вчера в Северной Мерике произошел инцидент, – наконец, сказал Высокое Лезвие. – Страшный инцидент.

Анастасия напряглась.

– Что-то с Роуэном? – спросила она.

Тенка отвернулся. Его примеру последовал Баба. Македа же, не отрываясь, смотрела ей в глаза.

– Роуэн имеет к нему отношение, – сказала она.

Анастасия сжала пальцы на ногах с такой силой, что от боли застонали подошвы.

– Он был подвергнут жатве, – сказала она. – Годдард убил его.

Лучше уж сказать самой, чем услышать это от других.

– Его должны были убить, – сказал Тенкаменин, – но он спасся.

Вздох облегчения вырвался у Анастасии. Жнецы так себя не ведут. Она попыталась восстановить самообладание, но было поздно – все всё видели.

– Его вытащили техасцы, – сказала Македа. – Не могу понять, зачем они это сделали.

– Он – враг их врага, – пояснил Баба.

– Дело не в том, что он спасся, важно то, то произошло потом, – сказал Тенкаменин. – Годдард приказал провести массовую жатву. Было убито почти тридцать тысяч, а те, кто смог убежать, были подвергнуты жатве вместе с родственниками. Он ссылается на третью заповедь.

– Как будто она здесь применима! – возмутилась Македа. – Когда ты приговариваешь целый стадион, кто не побежит?