Итоги

Форты Сен-Жан и Сен-Николя были построены во времена Людовика Четырнадцатого по обеим сторонам входа в порт Марселя – города, который теперь является одним из крупнейших поселений Франко-Иберии. Самое интересное в конструкции этих фортов – это не их массивные пушки, а то, что пушки эти направлены на сам город Марсель. Вероятно, создатели фортов думали не столько об обороне от внешних захватчиков, сколько о том, как правители будут противостоять восстаниям горожан, недовольных властью короля.

Роберт Годдард, Суперлезвие Северной Мерики, воспользовавшись опытом короля Людовика, установил тяжелую артиллерию вокруг своего стеклянного шале на шестьдесят восьмом этаже и направил орудия на бегущие внизу улицы Фалкрум-Сити. Сделал он это задолго до своего самоназначения на должность Суперлезвия, но вскоре после того, как объявил об уничтожении Набата.

Он полагал, что, подвергнув жатве их так называемого пророка, он напомнит тоновикам во всем мире, что жнецов следует уважать, что, если жнеца не уважать, его придется бояться. Но тоновики не только не перестали быть для жнецов источником постоянного беспокойства, но и превратились в растущую угрозу.

– Мы были готовы ко всему! – провозглашал Годдард. – Изменения всегда вызывают сопротивление, но мы обязаны двигаться вперед, невзирая ни на что.

И никогда Годдард не признавался себе, что эскалация протестов против деятельности жнецов во всем мире была вызвана его приказом подвергнуть жатве Набата.

– Ваша главный недостаток, – рискнул сообщить ему Жнец Константин, – состоит в том, что вы не понимаете самого феномена мученичества.

Годдард мог бы на месте отстранить Константина от должности, но тот нужен был Суперлезвию, чтобы поставить под его начало упрямых техасцев. Бежавшие из Северной Мерики тоновики нашли приют именно в Техасе.

– Сами виноваты, – говорил Годдард о техасских жнецах. – Пусть поживут на своих развалинах в соседстве с крысами.

Стеклянное шале Суперлезвия за последние годы изменилось. И не только потому, что по периметру теперь стояли орудия. Внешние стены были усилены и обработаны кислотой, в силу чего потеряли прозрачность. В результате, если смотреть изнутри шале, Фалкрум-Сити днем и ночью казался погруженным в густой туман.

Годдард был уверен, что у тоновиков есть дроны-шпионы. Он также считал, что есть и иные противостоящие ему силы, а недружественные регионы эти силы поддерживают.

Соответствовало ли это истине или нет, было неважно. Годдард вел себя таким образом, словно все было так, как он считает. А значит, это было истиной не только для Годдарда, но и для всего мира. Или, по крайней мере, тех мест на глобусе, где он оставил отпечаток своего испачканного в крови пальца.

– Все успокоится, – говорил Годдард перед лицом двух тысяч жнецов, собравшихся на первый Континентальный Конклав. – Люди привыкнут к новому положению вещей, поймут, что это – для их же пользы, и все успокоится.

Но пока это не наступило, стены шале будут покрыты туманом, недовольные будут подвергаться жатве, а молчаливые орудия будут хищно всматриваться в улицы Фалкрум-Сити.

Годдард все еще негодовал по поводу неудачи, которую потерпела Высокое Лезвие Пикфорд во время своего рейда в Амазонию. Ведь она так и не смогла захватить Жнеца Анастасию. Не в первый раз Высокое Лезвие Западной Америки разочаровывала Годдарда, но пока он ничего не мог с этим поделать. Со временем, конечно, он станет назначать на эти посты во всех регионах Северной Мерики своих людей, заставив местных жнецов отказаться от процедуры голосования на конклавах.

Извиняло Мери Пикфорд то, что она смогла-таки поймать Роуэна Дэмиша, которого в этот момент как раз везли в Фалкрум-Сити. Так что у Годдарда будет чем заняться, пока не поймают и эту девицу. К счастью, Анастасия наверняка настолько озабочена тем, где и как ей спрятаться, что времени на то, чтобы доставлять ему, Годдарду, неприятности, у нее не будет. Да, теперь он понимал, что нужно было гораздо более последовательно и жестко поддерживать «периметр благоговейного почитания» вокруг места гибели Стои. А вдруг спасательные команды раскопали или раскопают какие-нибудь свидетельства против него? Страшно представить, к чему это может привести.

Утро пришло вместе с другими текущими делами, и Годдарду пришлось отставить тяжелые мысли о Стое, хотя сделать это было труднее, чем он предполагал.

– Высокое Лезвие Шельфа Росса Сирасэ, в сопровождении большой свиты, – доложила помощница Годдарда Жнец Франклин.

– Или свита в сопровождении Высокого Лезвия! – хмыкнула Рэнд.

Годдард улыбнулся шутке, лицо же Франклин оставалось бесстрастным.

– Кто кого сопровождает, не так важно, как то, что они сопровождают, – сказала она.

Годдард встретил делегацию в конференц-зале, заставив их подождать себя в течение пяти минут, – так Годдард давал понять своим гостям, что его расписание гораздо важнее, чем их.

Наконец, он вошел.

– Нобу! – произнес он и подошел к Высокому Лезвию Шельфа Росса с распростертыми объятиями, как к старому другу. – Как приятно вас видеть! Как там дела в Антарктике?