ИТУ-ТАЙ

эпилог

"Ну вот, Андрей, – произнес с некоторой торжественностью голос Наставника. – Первый круг вами пройден".

А. и Б. Стругацкие. "Град обреченных".

Максим пришел в Дом Тишины в сумерках. Тусклое солнце уже скрылось за горизонтом, когда он вошел неслышно в заброшенный сад, заросший высокой, начинающей уже желтеть, травой. Гым перестал ухаживать за садом. Немой садовник понял, что случилось, и поступил так, как посчитал нужным, а может, что решение нашеп-тал ему кто-то во сне. Заброшенный дом должен был слиться со сти-хией, питающей его. Трапы, кустарники и деревья со временем укро-ют его своим пологом, солнце иссушит древесину, дождь размягчит ее и сделает менее твердой. Дом превратится в огромный склеп, в котором будут покоиться невероятные чудеса и воспоминания о пос-ледних шаманах Тай-Шин. Планета будет бережно беречь свои тай-ны, как и сотни лет до этого, обволакивая их зеленью, засыпая зем-лей и стирая все тропинки, ведущие к ним, расставляя на всех тай-ных ходах своих неизменных часовых: деревья, дикое зверье и бес-плотных духов, неслышно скользящих в воздухе, подобно легкому дуновению ветерка.

Максим стоял под раскидистыми ветвями рябины, усыпанной крас-но-желтой листвой, и смотрел на Усадьбу. Как много было здесь пе-режито, какие невероятные тайны открылись ему здесь, какие восхитительные дали были показаны!
Максим глубоко вздохнул. Воспоминания одно за другим возни-кали перед его глазами, поражая своей насыщенностью и динамич-ностью – это АРС стремительно менял свои позиции под действием Силы, струящейся из-под земли. Центр Восприятия возвращался на те положения, которые ему задавали Мастера Тай-Шин в процессе сложной настройки энергетики ученика на силовые потоки, обычно не задействованные людьми. Перед глазами вставали знакомые лица. Казалось, протяни руку – и коснешься кого-нибудь из старых знако-мых: вот Айрук, Араскан, Кадамай, Полина, Унген, Айма… Виде-ния тают и возникают вновь, словно дразня Адучи утерянным на-всегда обществом тайшинов. Так, бродя по саду и вспоминая свое прошлое, Максим дождался ночи. В полуподвальном помещении зажегся свет. Это проснулся Гым, очевидно, что-то почувствовав. Максим ощущал напряжение в ауре старого Садовника, который, прищурившись, смотрел из своей каморки через пыльное стекло наружу, в темноту ночного сада. Ковров грустно улыбнулся. Гым уже смирился с уходом владельцев Дома, но все еще не мог поверить в то, что они ушли навсегда и оставили его здесь. Он все еще ждал, он верил, что в один прекрасный день они вернутся и все будет по-пре-жнему. Это чувство больше напоминало ожидание ребенка, кото-рый искренне верит в появление сказочных персонажей или в ско-рейшее возвращение родителей, которые ненадолго отлучились из дома.
Максим двигался совершенно бесшумно. Стараясь не давать по-вода к несбыточным надеждам, Ковров решил не будоражить стари-ка своим присутствием и, быстро попрощавшись с Домом, опять ис-чезнуть. На этот раз навсегда. Он вышел из зарослей, окаймляющих сад, и неслышно поднялся по ступенькам дома, отомкнув своим клю-чом дверь. Дожди все-таки уже успели начать свое разрушительное дело – петли заржавели, и дверь пронзительно скрипнула. Максим поморщился и проскользнул в темноту коридора, прикрыв ее за со-бой. Дом словно почувствовал его появление. Слабый ток невиди-мой энергии от стен приветствовал одною из бывших обитателей, вернувшегося сюда, чтобы проститься. Максим медленно обходил комнаты, насыщая глаза их обстановкой, сидел в зале, вслушиваясь и шорохи и всматриваясь в темноту, в надежде, что сейчас, как и в прошлый раз, в проеме двери неожиданно появится закутанный в темную одежду силуэт. Тщетно. Обитатели Усадьбы ушли слишком далеко, чтобы можно было надеяться на их появление. Дом забро-шен, покинут, забыт. Разве что только воспоминания – призрачные образы тех, кто безвозвратно канул в неизвестность, еще живут здесь.
Максим вдруг подумал, что Дом тоже должен тосковать. Араскан говорил, что все, даже "неодушевленные", предметы могут чувство-вать. А Усадьба, помимо всего прочего, была построена на мощней-шем Арколе, источающем из глубин планеты таинственную Силу. Кроме того, здесь жили шаманы, и этот Дом вполне мог "ожить" и жить теперь самостоятельной жизнью, в одиночестве…
А ведь здесь могут поселиться люди. Чужие люди. Эта мысль пона-чалу показалась Максиму абсурдной, но затем он понял, что это вполне реальная перспектива. Заброшенный коттедж рано или поздно кому-нибудь попадется на глаза, и тогда предотвратить вселение нового обеспеченного хозяина будет уже крайне затруднительно. Все разре-шительные документы будут оформлены, новый жилец выгонит из подвала бомжа Гыма и, сделав в помещении "евроремонт", будет во-зить сюда своих друзей и хвастаться им невероятной красотой окружающего ландшафта. Хотя, долго в этих стенах не выдержит ни один человек. Ему с первых же дней будут обеспечены бредовые сны и гал-люцинации. И если человек не совсем законченный идиот, он быстро продаст этот коттедж и съедет, обивая пороги церквей и экстрасенсов, избавляясь от навязчивых видений и симптомов неизвестных заболе-ваний. В этом случае Усадьба шаманов превратится в Дом-убийцу, потому что внимание, бесконтрольно сдвинутое с привычного места энергетическим потоком подобной силы, который находится под до-мом, уже не сможет вернуться обратно и попросту "разобьет" энерге-тический кокон человека изнутри. Сюда ни при каких обстоятель-ствах нельзя допускать людей! Этот Дом – часть иной реальности, запретной реальности для обывателей.
"Эту Усадьбу построил для нас твой дедушка, генерал Ковров…". Тайшины ушли. Значит…?
Двери внезапно открылись, и Максим, целиком погруженный в свои размышления и опять прокарауливший пришельца, стреми-тельно обернулся, чувствуя, как бешено забилось сердце в груди. В дверном проеме стоял растерянный Гым. Фонарь в его руке мелко задрожал и упал на пол. Садовник что-то промычал тихонько и вдруг заплакал.

"А что это за дом?