Иуда Искариот

 - Говори, сынок, я слушаю, - весело ответил Иван Егорович, довольный обращением сына, даже еще не зная, о чем сын хочет его просить.

 - Ты говорил, что у вас на стройке… - так же неуверенно продолжал сын.

 - Что на стройке, Витюш? Смелее, ты как не родной. Что тебе надо на стройке, арматура? - пошутил отец.

 - Зачем мне арматура? – не понял шутку Виктор, который, видимо, очень волновался, обращаясь к отцу.

 - Как зачем? Продашь. Деньги на свадьбу не нужны тебе? – так же шутливо ответил отец.

 - Нет, пап. Со свадьбой мы решили подождать. Вика поступает в аспирантуру. Еще два года будет учиться, а я не хочу уезжать без нее на Сахалин.

 - Господи! – догадался Иван Егорович. – Витенька, ты так обрадовал меня. Тебе нужна работа на стройке? Нам как раз нужен инженер-геодезист, - Захаров-старший был в хорошем настроении. – Завтра же тебя трудоустроим. Утром подходи в контору. Завтра же, нечего сидеть -  работать, работать и еще раз работать, как говорил наш учитель.

 - Он про учебу говорил, отец, - уже пошутил Виктор, - ваш учитель.

 - Да, сынок, коли речь зашла об учителе. Ты не надумал вступать в КПСС?

 - Нет. Пока я, отец, наверное, не созрел до этого. У меня еще в голове вместо гимна «Ласковый май».

 - Не надо так над святым, сынок, - уже серьезно сказал Иван Егорович. – Под этот гимн в войну умирать шли строевым шагом, зная, что не придут назад. Это свято, сынок.

 - Прости, отец, я конечно глупость сказал, - быстро поправился Виктор. – Значит, в 8.00 я у вас в конторе. Еще раз прости меня, отец.

 Он положил трубку. Виктор, как большинство молодежи 80-х годов, смотрел на КПСС как на что-то историческое, громадное, не совсем соответствующее духу времени. Годы первых пятилеток войны их поколение, выросшее в мире и не знавшее слова «голод», конечно, представляло смутно. Что двигало Павла Корчагина и его ровесников из последних сил строить светлое будущее? Голодать, замерзать. Жизнь всего одна и прожить ее надо, чтобы не только не было мучительно больно за бесценно прожитые годы, но и хотелось прожить ее в достатке и сытости. Потому что одна она, эта жизнь, у каждого человека. КПСС еще подкидывала своей молодежи исторические стройки типа БАМа, но во главу ложился уже рубль, а не патриотизм. Многие, не скрывая этого, ехали на стройку просто заработать. Как Афганистан не преподносили в центральных СМИ как нечто судьбоносное для нашей страны, до самого вывода войск мало кто искренне считал так, как писали в газетах. Молодые парни шли воевать, выполняя приказ. Афганистан 80-х так и не стал Испанией 30-х.

 Виктор после разговора с отцом задумчиво сидел в кресле. Защелкал замок, зашла, нет, залетела как ветер Вика. Сколько энергии у нее, хотя по росту и телосложению еще совсем девчонка. Наверное, она права – в жизни добиваются всего только энергичные, целеустремленные люди.

 - Витюшка, меня взял под опеку Олег Николаевич, - с порога выпалила Вика.

 - Лобов? – удивленно переспросил Виктор.

 - Да, Олег Николаевич Лобов, - подтвердила Вика.

 - Но почему? Он же химик.

 - На геологическом два профессора и два кандидата, поэтому разрешают профессорам вести двух аспирантов. Лобов будет готовить и вести меня.

 - Но почему тебя Лобов? – Виктор даже побледнел. – Викуль, слишком часто в нашем доме произносится эта фамилия.

 Еще свежа была в памяти история с правами Лобова, и каждое упоминание его фамилии вызывало в душе Виктора невольную дрожь.

 - Лобов меня хорошо знает. Я знаю химию на «отлично», лучше всех в группе сдала. И, наверное, он джентльмен, помнит об утерянных правах, - начала перечислять Вика.

 - Успехи по химии… Котенок, ты сама знаешь – тебе просто повезло. На «отлично» ты знала два билета, и один из них тебе достался. Права для профессора Лобова совсем не проблема. Думаю, получить новые – дело одного дня. В городе очень многие, в том числе и в милицейских кругах, знают Лобова. Он, я помню, еще читает химию по криминалистике в институте МВД.

 - Да, читает. Но кому хочется лишний раз лезть в глаза, а потом быть за это обязанным. Но если Вы категорически против Лобова, я приму Ваш вариант: профессор Генрих Осипович Вайсман. Ваш друг?

 Виктор даже немного обиделся за старого профессора. Студенты часто, учитывая возраст профессора, подшучивали над ним. Хотя такой памяти, такого знания своего предмета, как у Вайсмана не было, наверное, ни у одного из профессоров и доцентов университета. Вайсман знал не только года, но и дни, и месяца рождения и смерти, пожалуй, всех людей, которые, пусть даже однажды, упоминались в истории. Плюс огромная прочитанная литература о великих, как и все художественное, с элементами делала его лекции особенными, их можно было слушать даже три пары подряд.

 Вика обиделась. Она сидела на диване, положив руки между коленей и обиженно вытянув губы трубочкой. Виктору стало жаль ее. Она пришла такая счастливая. Наверное, аспирантура для девчонки из небольшого районного центра был придел юношеских мечтаний.

 - Нет, я ничего не имею против Олега Николаевича, он хорошо знающий свой предмет преподаватель. Но… - Виктор попытался сгладить конфликт.