Иуда Искариот — предатель или святой

Однако так ли уж верно это утверждение? Оказывается, возможна и иная интерпретация действий Иисуса. Да, Иисус не мог совершить грех, и уж тем более не допустил бы, чтобы грех был совершён одним из его сподвижников, которого, по Мережковскому, Иисус искренне любил[75]. Однако назначение бывшего (подчёркиваем: бывшего!) вора и грешника Иуды на должность казначея маленькой общины совсем не обязательно имело своей целью соблазн и искушение последнего, напротив, не следует исключать возможности, что Иисус сделал это в воспитательных целях: оказывая особую честь и доверие бывшему вору, он давал тому шанс исправиться, вернуться на путь чести и правды[76]. Иисус наверняка знал: существует многочисленная категория грешников, для исправления которых достаточно всего лишь незначительного стимула, толчка, импульса извне, и таким стимулом, толчком, внешним импульсом зачастую становится оказанное грешнику дружеское доверие и расположение. В подавляющем большинстве случаев наказание, порицание либо обвинение человека в совершении того или иного преступления отнюдь не способствуют его нравственному обновлению и исправлению, а, напротив, только усугубляет его оторванность от мира, озлобляет, возводит между ним и обществом непреодолимую стену отчуждения и отторжения. Оказанное же доверие, проявленное участие, понимание способны разрушить эту стену, привести преступника к искреннему раскаянию, пересмотру жизненных принципов, переоценке всей системы ценностей.

Руководствовался ли Иисус этими соображениями, доверяя Иуде общинную кассу, мы наверняка сказать не можем. Как не знаем мы и того, кем был Иуда до встречи с Иисусом, каким страстям был подвержен и печать каких прошлых грехов носил в своей душе.

Одно можно утверждать с полной уверенностью: Иисус верил своему казначею. Более того, сам факт назначения Иуды на такую важную и ответственную должность, как хранитель общинных денег, свидетельствует о том, что Иисус избрал на эту должность самого надёжного, верного и, главное, бескорыстного ученика. Иисус прекрасно читал в душах людей, и поэтому выбор его пал на того, в ком он был уверен более всего и кто «верен может быть, как никто»[77], - на Иуду.

Эпизод в Вифании

1.

Обвинение в воровстве в адрес Иуды было произнесено Иоанном в ту пору, когда Иисус с учениками проходили через небольшое селение Вифания, где и остановились, выбрав в качестве пристанища дом Марии и Марфы, сестёр воскрешённого Лазаря. При этом четвёртый евангелист, сам, возможно, того не ведая, приводит факт (а Матфей и Марк подтверждают его), свидетельствующий о принципиальном бескорыстии двенадцатого апостола, причём при обстоятельствах, когда затрагиваются интересы самого Иисуса.

За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и оттерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому, что был вор: он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего; ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня — не всегда. (Ин. 12:1–8).

Вот как Ренан интерпретирует данный эпизод: «С точки зрения бережливых привычек общины это было в самом деле расточительностью. Жадный казначей тотчас же рассчитал, за сколько ароматы могли быт проданы и сколько могло быть выручено в кассу бедных. Это недостаточно сердечное настроение было неприятно Иисусу: как будто что-то ставилось выше его. Он любил почести, ибо они служили его цели, утверждая его название — сына Давидова»[78]. И далее: «Иуда мог, сам того не замечая, слишком узко понять свои обязанности. По странности, очень обыкновенной в живом деле, он мог кончить тем, что интересы кассы ставил выше того дела, для которого она предназначалась. Администратор убил в нём апостола. Укор, вырвавшийся у него в Вифании, как бы даёт повод предположить, что, по его мнению, учитель слишком дорого обходился своей духовной семье»[79].

Однако приведённый эпизод свидетельствует скорее о хозяйственности Иуды, чем о его жадности и невнимании к Иисусу. Будучи хранителем общественной кассы, он нёс за неё ответственность и вправе, в силу своего привилегированного положения, делать замечания в рамках своей компетенции даже Иисусу. По сути, Иоанн обвиняет Иуду не в скупости, а, скорее, в неповиновении Иисусу, в том, что Иуда посмел противоречить Учителю. Более того, по-своему Иуда был прав, настаивая на продаже дорогого миро и раздаче вырученных денег нищим[80]: это куда более соответствовало бы миссии Иисуса как Спасителя, о чём Иисус сам и свидетельствует: