Иуда Искариот — предатель или святой

Христианская церковь всегда с большим вниманием относилась к раскаявшимся грешникам и всегда поощряла раскаяние, даруя за него прощение Господа. Отсюда можно предположить, что раскаяние Иуды было так же богоугодно и вполне могло быть принято Богом, а преступление его прощено ведь история человечества знает немало случаев, когда прощение дарилось и за гораздо большие грехи, чем предательство (например, убийство). Здесь возможно, конечно, возражение: Иуда предал Сына Божьего, а этот грех слишком тяжкий и вряд ли может быть прощён. Однако Церковь учит, что милосердие Божие безгранично — даже Иуда, совершивший столь тяжкий грех, но при этом искренне раскаявшийся, может рассчитывать на прощение. Кроме того, с момента совершения преступления прошло без малого две тысячи лет — срок слишком большой даже для самого тяжёлого преступления. И если для самого закоренелого преступника максимальный срок наказания — пожизненный, то срок, который посмертно «отбывает» Иуда — непрощённый, хотя и раскаявшийся! — явно чрезмерен. Не пришло ли время амнистировать несчастного? Не пора ли проявить по отношению к отверженному христианское милосердие? Не закрыть ли «дело» двенадцатого апостола как исчерпавшее себя «за давностью лет»?

Отсюда вывод: не оправдывать Иуду надо, не снимать с него обвинение в предательстве — а простить.

3.

Что можно ответить на столь великодушный призыв? Лишь одно: наши оппоненты вновь забывают о вердикте, который вынес Господь всем без исключения апостолам: «кого призвал, тех и оправдал» (Рим. 8:30). Заметим, что речь идёт не о прощении, а именно об оправдании.

Следует различать эти два совершенно разные по смыслу понятия. Простить можно только виновного, того, чья вина точно установлена и доказана и за которую виновному надлежит нести ту или иную ответственность. В судебной практике виновному выносится приговор, в соответствии с которым определяется адекватное вине наказание. При наличии некоторых обстоятельств наказание может быть смягчено, а в предельном случае виновный (преступник) может быть помилован.

Здесь речь идёт не о вине, а лишь о мерах, которые общество принимает в отношении виновного. И если общество проявляет милосердие, это вовсе ещё не означает, что вина с преступника снимается.

Иное дело — оправдание. Оправдание означает полное снятия вины, возвращение честного имени тому, кто подозревался в совершении преступления (против общества, морали, религии и т. д.). Оправданный не нуждается в прощении и помиловании, поскольку на нём больше нет вины, которую можно было бы простить. Отныне он чист перед законом и обществом, и никто больше не смеет вменять ему в вину то, что уже получило оправдание.

Иуда получил оправдание от самого Бога. Это значит, что совершённое им «предательство» не несёт на себе печати греха, более того, оно богоугодно, так как совершено «по совету Божию» и служит реализации божественного плана. «Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их» (Рим. 8:33).

Иуда не нуждается в прощении. Но он нуждается в человеческой справедливости, которой так и не смог добиться на протяжении двух тысяч лет.

4.

Обратимся к одному эпизоду евангельской истории, нашедшем отражение в четвёртом Евангелии.

В памятную ночь, ночь Тайной вечери и последнего напутствия, Иисус «начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем», вкладывая в это действо глубокий смысл: «если не умою тебя, не имеешь части со Мной» (Ин. 13:5, 8).

Симон Пётр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову. Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты (Ин. 13:9-11).

Что значит быть чистым в устах Иисуса? Ясно, что буквально понимать эти слова нельзя: не грязь телесную хотел смыть с учеников Иисус, а души их омыть, очистить от греха. Только омытый может «иметь часть» с Учителем, т. е. стать истинным его учеником и сподвижником, продолжить великое дело, ради которого Отец послал Сына своего единородного на смерть и поругание. За три года служения души учеников очистились, «омылись» («и вы чисты») — остался последний штрих, должный окончательно смыть с них грязь, укрепить в вере, раз и навсегда похоронить сомнения в правоте их общего дела. Отныне они пойдут по избранной стезе одни, без своего Пастыря, пойдут до конца, готовые пожертвовать жизнью во имя торжества завещанной Иисусом великой идеи.

Иисус омывает ноги ученикам именно в эту последнюю ночь, когда он ещё может собрать их всех вместе — ибо знает, что больше у него такой возможность не будет. Это своего рода ритуал отпущения грехов, однако он очень точен в своём значении: вода всегда применялась как очищающее средство, в том числе и при водном крещении.

Иное дело Иуда. Из данного эпизода следует, что Иисус не относит Иуду к «чистым», ему недостаточно омыть ноги, как другим ученикам[107]. Однако из текста не ясно, исключает ли его Иисус из числа омытых; возможно, он проделывает с ним тот же ритуал, но омывает не только ноги, а всего целиком.