Иудаизм. Древнейшая мировая религия

Богослужебный язык остается предметом оживленных дискуссий. Талмуд разрешает молиться на любом языке, но в средние века было повсеместно принято, что для публичной молитвы годится лишь иврит. В начале XIX века в Германии некоторые реформисты призывали читать молитвы на немецком языке, считая, что иврит мешает пониманию (а значит, и подлинной духовности), да и воздвигает барьеры между евреями и язычниками. Даже ортодоксальные модернисты выступали за лучшее понимание молитв, а потому публиковали молитвенники, где рядом были напечатаны еврейский текст и перевод. Виднейший реформист Авраам Гейгер подходил к делу неоднозначно. С одной стороны, он говорил, что иврит – «язык иностранный и мертвый» и что у большинства немецких евреев до сердца лучше доходят молитвы на немецком языке, а не на еврейском. С другой стороны, он любил иврит и использовал его в своей синагоге. Под влиянием Гейгера важная раввинская конференция во Франкфурте (1845 г.) декларировала, что объективнойнеобходимости сохранения иврита в богослужении нет, но субъективноэто делать необходимо [62]. При дальнейшем голосовании выяснилось, что незначительное меньшинство хочет либо держать курс на замену иврита немецким, либо использовать эти языки параллельно. Это было неприемлемо для Захарии Франкеля, лидера наиболее консервативного крыла, и он прекратил участие в конференции. С тех пор отношение к ивриту в синагоге стало одним из вопросов, разделяющих реформистских и консервативных евреев. Однако даже у реформистов на сей счет нет однозначности и единодушия. Например, британские реформисты используют как иврит, так и английский язык. Они выпускают молитвенники на двух языках, но текст в них идет от последней страницы к первой, как и в еврейских книгах. Напротив, либеральный иудаизм в Великобритании поначалу практически вывел иврит из употребления, а его молитвенники читались от первой страницы к последней, как и в английских книгах. Когда Исаак Майер Уайз, стоявший у истоков американского реформизма, опубликовал свой новый молитвенник «Минхаг Америка» (1857 г.), его текст был напечатан целиком на иврите и справа налево, а выпущенный в дополнение английский перевод имел вид обычной книги, читавшейся слева направо. Если какие-то конгрегации хотели, то могли служить полностью или частично на общенародном языке. (Реформистские общины стали все чаще так поступать.) Однако в XX веке ясно наметился возврат к ивриту: уже «Колумбусская платформа» (1937 г.) причислила его к неотъемлемым элементам еврейского образа жизни, а последующий симбиоз между реформизмом и сионизмом с его упором на иврит лишь укрепил место еврейского языка в реформистском иудаизме.

Существует несколько традиций еврейского произношения. Большинство из них можно разделить на ашкеназские и сефардские. Хотя многие различия поверхностны и объясняются влиянием немецкого и славянского языков на ашкеназскую традицию и влиянием испанского и арабского языков на сефардскую традицию, есть и специфические особенности, которые могут восходить к древним диалектам. Например, ашкеназы произносят одну из гласных как «а», а сефарды ее же – как «о»; одну из гласных как «т», а сефарды – как «с». (Ашкеназы говорят: кашрус, сукко, суккос, мацо. У сефардов, произношению которых мы следуем в этой книге, они звучат иначе: кашрут, сукка, суккот, маца.) Сионистское движение восприняло сефардское произношение, которое и является официальным в государстве Израиль. Поэтому в синагогах как Израиля, так и диаспоры оно доминирует над ашкеназским. У реформистов же с самого начала была симпатия к сефардскому произношению.