Юдаизм. Сахарна

Теперь рассмотрим еще один факт, занесенный в Библию. Моисей — много позднее — шел, посланный Богом, в Египет, к своему народу, и жена его Сепфора, в хлопотах пути, не обрезала, т. е. отложила только на несколько времени обрезание родившегося у них младенца. И вот, во время пути, на ночлеге Бог подходит и уже хотел умертвить младенца. Испуганная Сепфора, схватив каменный нож, произвела эту, как говорят, конечно не без знания доктора, — мучительную и опасную операцию; и замечательны слова, которые произнесла она при этом, обратившись к младенцу: «вот — ты теперь — жених крови!» — «И отошел от него Господь: тогда она прибавила — жених крови по обрезанию» (Исход, гл. 4). Вот самое ясное, как нам думается, место Библии, говорящее что-то о самом содержании, о мысли операции; по крайней мере — выявление мысли о нем, гораздо более ранней, чем Филонова: мысли, современной самому Моисею. Что же она содержит в себе, хоть приблизительно? Возьмем три момента бытия человеческого, мистические: смерть, рождение, брак, мы увидим, что, производясь почти при рождении, обрезание «Господу» всего более напоминает собою брак; в смысле и содержании обрезания есть что-то брачное: какое-то обручение, обещание, уготовление - но именно не к могиле, равно и оборотись назад — не по связи с собственным своим рождением. В секунду обрезания младенец брачится: так говорит Сепфора. «Ты — теперь жених» «Вот я сделала тебя женихом». Кому? Что? В каком смысле? Гробовое, «заветное» молчание.

Вот все, что мы можем здесь понимать, конечно, под углом догадки; но и еще важно: мысль операции не сказана Израилю — очевидно, потому, что она не к нему собственно обращена и даже не ему нужна: ему нужны обетования, что он «наследит землю», станет «обилен как песок морской». И все это в отчетливо понимаемых словах дано ему, как позднее в отчетливых же фактах было исполнено. Где это кончается — кончается понятное Израилю и прекращаются слова и объяснения: но тут именно и начинается операция, т. е. самый завет в сокровенном и навсегда для человека скрытом содержании. «Наследие» земли, как и «умножение» до сравнения с «песком морским» — земное; но тут нет завета, а только награда, обещание. Что-то покупается Богом у человека; таков тон «завета»: и мы видим деньги, которые ему отсчитываются («умножение, земля обитания»); но вещь покупаемая... в чем она? Что? Зачем? Эта вещь и по ней весь «завет» есть, конечно, не слово, а дело; что-то реальное, вечно действующее в Израиле — это-то уже ясно из его истории.

Этою-то реальною и никогда не объясненною стороною он обращен... ну, обращен не к земле, это очевидно именно по отсутствию объяснений, потому что объяснения не нужны человеку, и, следовательно, все дело, лежа на нем «печатью», в сущности, не касается его. Вот, в возможно полном очерке, еще не ответ на главную тайну юдаизма, но ряд вопросов, окружающих ее.

Что такое Библия? По отношению к «обрезанию», она есть только тысячелетнее

...дольней лозы прозябанье, —

т. е. только словесный комментарий к той же таинственно-непостижимой операции. Судьба Израиля есть фактическое исполнение одной и меньшей земной половины завета. Вывод из Египетского плена - только исполнение обещания Божия никогда не оставлять «заветных» Себе людей. «Народ — Твой»... «Народ Мот... «Мы — один для другого»; ни «мы — не для иных Богов, ни у Тебя - «другого народа, кроме нас». О, это «кроме»... оно - дух, кольцо, сила Библии. Кто этого не чувствует при ее чтении; и кто, посмотрев в бездонную глубину обрезания, не скажет: там они — «друг для друга».