Иудей

В Цезарее, в день рождения брата своего Домициана, Тит устроил пышные игры. Среди почётных гостей были Агриппа, Береника, Тиверий и Иосиф, и все они смотрели, как голодные звери терзали на окровавленной арене иудеев. Всего за эти дни на арене погибло до двух с половиной тысяч человек… В сопровождении пышной свиты Тит направился в финикийский Берит и там ещё более торжественно отпраздновал играми день рождения отца. Опять зверям были брошены тысячи пленных. В Антиохии он посвятил квадригу Луне за помощь, оказанную ему Селеной во время осады. И несмотря на то, что все смотрели на Беренику, как на будущую Клеопатру, все же и в Антиохии, и в других сирийских городах к Титу являлись депутации, чтобы принести жалобы на иудеев и просить выселить их из страны совсем…

Объехав триумфатором всю Сирию — этот объезд возбудил сразу толки: уж не готовится ли новый переворот? — Тит выехал в Александрию. Первым делом там к нему явилась депутация от города, прося об изгнании из Александрии иудеев. Тит отказал. Он понимал точку зрения отца: может быть, иудеи и плохи, да золото-то их хорошо…

— Но как же не досадовать на них, цезарь? — сказал ему старый жрец Сераписа. — У всякого народа своё гнездо, в постройке которого иудеи не участвовали, а плодами пользуются. И всегда лезут на самый верх и все забирают в свои лапы. Кажется, после такого удара, какой нанёс ты им, можно бы опомниться, — так нет, из Иудеи зелоты перебежали сюда и сразу же и здесь взялись подбивать народ к восстанию: только Бог один должен править людьми!.. Большинство их мы здесь перебили, а уцелевшие побежали дальше и подняли восстание в Кирене. Зачинщика там поймали, сожгли живьём, а за ним казнили ещё три тысячи, а город все же пострадал. Им-то в чужом гнезде ничего не жалко, а нам тяжело. Луп, наместник, приказал запереть их храм в Гелиопольском номе, в четырех стадиях от Мемфиса, но что им храм, когда они своего хотят добиться?..

— А разве ты думаешь, достопочтенный отец, что другие народы иначе поступают? — улыбнулся Тит. — Разве ты не слышал, что римляне только что жгли Капитолий? Нет, я запрещаю всякие насилия против иудеев. Они теперь такие же граждане, как и все, и Pax Romana распространяет свои благодеяния и на них…

Старик улыбнулся про себя: Pax Romana!.. Но вся земля этими миротворцами залита кровью…

На террасу, затканную пепельными сумерками, вышел один из speculatores Тита.

— Только что прибыл гонец из Рима, господин, — проговорил он. — Я все положил на стол…

— А, это хорошо… Идём, Тиверий, посмотрим.

— Там есть послание и принцессе Беренике…

— Тогда пошли за ней — распорядился Тит. — И ей, вероятно, интересно будет послушать новости из Рима…

Вскоре появилась Береника.

— Вот тебе письмо из Рима, — сказал Тит, вручая ей объёмистое послание. — Но если ты не будешь иметь ничего против, мы сперва прочтём, что пишет Домициан. Интересно, как принял батюшку Рим…

— Конечно, конечно… — отвечала Береника, садясь на ложе, на котором, может быть, возлежала некогда Клеопатра. — Читай…

Домициан писал, что при въезде Веспасиана все население вышло к нему навстречу за город, а Рим принял вид храма, наполненного венками и фимиамом. Только с трудом мог старик пробиться в Золотой дворец. Все выдающиеся художники и артисты получили хорошие дары: актёр Апеллар получил четыреста тысяч, а кифареды Терпн и Диодор по двести тысяч и так далее. Веспасиан и в Золотом дворце сохранил свои старые привычки: раз в месяц не ел, в бане сам массировал себе горло, вставал до света и, пока одевался, выслушивал приближённых. Позанимавшись делами, он шёл прогуляться, а затем отдыхал с какой-нибудь из своих любимиц — после смерти Цениды он завёл их несколько, — а из спальни шёл в столовую…