Иудейские древности. Иудейская война

Все это, однако, приводило в смущение Клавдия, который стал беспокоиться за свою участь, особенно когда увидел, как пронесли головы Аспрена и его товарищей. И вот, под покровом ночи, он стал на возвышении, к которому вело несколько ступеней. Тут его увидал Грат, один из дворцовых солдат, и так как он не мог разглядеть в темноте лицо его, с другой же стороны, думал, что имеет, вероятно, дело с человеком злонамеренным, подошел к нему поближе и, когда Клавдий просил его удалиться, стал наступать на него. Схватив его, он, однако, признал Клавдия и, обратившись к товарищам, воскликнул: «Да это Германик, возьмем и провозгласим его императором». Когда же Клавдий увидел, что воины собрались насильно увести его, он испугался, как бы его не постигла участь Гая, и стал молить о пощаде, напоминая солдатам о том, что он никогда никого не притеснял и вообще находится в полном неведении о случившемся. Тогда Грат с улыбкой схватил его правую руку и сказал: «Перестань же повторять малодушные слова о своем спасении; будь храбр и подумай об императорской власти, которую боги, заботясь о вселенной, отняли у Гая и предоставили теперь тебе в награду за твою добродетель. Иди и воссядь на троне своих предков!» При этом он поддержал Клавдия, который от страха, а также от радости едва держался на ногах.

2. Между тем к Грату присоединилось еще много телохранителей, которые, видя, что Клавдия куда-то ведут, опечалились, так как предполагали, что его тащат также на казнь; а между тем они знали его как человека всегда очень смирного, который неоднократно при правлении Гая подвергался со стороны последнего значительным опасностям. Поэтому некоторые воины решили обратиться к консулам за заступничеством за него. Тем временем число прибывавших солдат все росло и росло; приближенные же Клавдия, которому по его физической слабости было очень тяжело идти, разбежались, равно как разбежались при известии о взятии Клавдия и его слуги, которые обыкновенно носили его носилки. Они все думали, что пришел конец их господину. И вот, когда воины и Клавдий пришли к площадке на Палатинском холме (тут, по преданию, были воздвигнуты первые постройки города Рима и тем положено его основание) и собирались решить участь народа, толпа солдат стала прибывать. Все они с радостью желали взглянуть на Клавдия и из расположения к Германику особенно охотно готовы были провозгласить его императором: Клавдий ведь был братом Германика, а последний, как известно, распространил свою славу на всех близких ему. При этом солдатам пришло на ум вспомнить о корыстолюбии лиц, заседавших теперь с властью в руках в сенате, и о том, какие беззакония эти люди позволяли себе в предшествующие царствования. Вместе с тем они подумали также о своем собственном безвыходном положении, в котором они очутились бы, если бы был выбран кто-нибудь другой в императоры, тогда как если эта власть перешла бы при их посредстве и благодаря их преданности именно к Клавдию, они могли рассчитывать на то, что он в память этой услуги воздаст им так, как того заслуживала их помощь.