Иудейские древности. Иудейская война

Те, которые открывали шествие сенаторов, неминуемо погибли бы еще прежде, чем Клавдий успел бы узнать о буйстве солдат, если бы Агриппа не поспешил к нему и не представил ему всю опасность положения. Он дал ему понять, что если он не усмирит солдат, обрушившихся с таким остервенением на патрициев, то он, потерявши все, что придает блеск трону, останется царем пустыни.

5. Эти увещевания побудили Клавдия обуздать ожесточение войска. Он дружелюбно принял сенат к себе в стан и немного погодя отправился вместе с ним для принесения Богу благодарственной жертвы за полученное владычество[1069]. Вскоре после этого он вознаградил Агриппу всем царством, на которое последний мог претендовать по родственному праву, и прибавил ему еще области Трахонею и Авран, уступленные Августом Ироду, а также царство Лизания (29 до разр. Хр.). Об этих дарах он объявил народу в приказе, а сенату он велел вырезать эту дарственную грамоту на медных досках и возложить их на Капитолий. И брату Агриппы, Ироду, который женитьбой своей на Беренике сделался также и его зятем, император подарил царство Халкиды[1070].

6. Скоро от таких обширных владений к Агриппе хлынуло много богатств, и он употребил их не на маловажные предприятия. Он начал окружать Иерусалим такой крепкой стеной, что если она была бы окончена, римская осада не могла бы иметь никакого успеха. Но прежде чем стена достигла своей вышины, он умер[1071] (26 до разр. Хр.) в Кесарии после того, как он три года был царем и столько же лет перед тем тетрархом[1072].

Он оставил трех дочерей, прижитых им с Кипрой: Беренику, Мариамну (род. 36 до разр. Хр.), Друзиллу (род. 32 до разр. Хр.) и одного сына, Агриппу (род. 43 до разр. Хр.), от той же самой жены. Так как последний был еще слишком молод[1073], то Клавдий опять превратил Иудею в римскую провинцию и посылал туда в качестве правителей сначала Куспия Фада, а за ним Тиберия Александра, при которых народ хранил спокойствие, так как те не посягали на туземные обычаи и нравы[1074].

Вскоре умер также Ирод, царь Халкиды (21 до разр. Хр.), и оставил от дочери своего брата, Береники, двух сыновей: Береникиана и Гиркана, а от прежней своей жены, Мариамны – одного сына, по имени Аристобул. Другой брат Агриппы, называвшийся также Аристобулом, умер частным человеком, оставив одну дочь, Иотапу. Все они, как выше было упомянуто, были потомки Аристобула, сына Ирода. Самого же Аристобула, равно и брата его Александра, Ирод прижил с Мариамной и, хотя был их родной отец, лишил их обоих жизни. Потомки Александра[1075] царствовали в Великой Армении.

Глава двенадцатая

Частые волнения при Кумане, которые подавляет Квадрат. – Феликс – правитель Иудеи. – Агриппа, взамен Халкиды, получает большее царство

1. По смерти Ирода, господствовавшего в Халкиде (21 до разр. Хр.), Клавдий отдал его царство его же племяннику, молодому Агриппе, сыну отца того же имени[1076]; наместничество же над Иудеей после Александра[1077] получил Куман (21 до разр. Хр.). При нем опять стали происходить волнения, причинившие иудеям новые бедствия. Когда народ к празднику опресноков (20 до разр. Хр.) стекался в Иерусалим, римляне поставили на галерее Храма когорту, так как они всегда имели обыкновение во время праздников держать войско под оружием, дабы предостерегать собравшийся народ от возмущения. Случилось тогда, что один из солдат поднял вверх свой плащ, неприличным нагибанием тела обратился к иудеям задом и издал звук, соответствовавший принятой им позе. Возмущенная этим поступком вся громада иудеев бурно потребовала от Кумана наказания солдата. Юноши же, легко поддающиеся увлечению, и некоторая часть народа, отличавшаяся бурным характером, открыли нападение; они собрали камни и начали бросать их в солдат. Куман побоялся наступления со стороны всего народа и вызвал для подкрепления множество тяжеловооруженных; как только последние появились на галереях, иудеев объял панический страх; они бросились вон из Храма по направлению к городу. Но от этого в выходах произошла такая страшная давка, что свыше десяти тысяч[1078] человек было растоптано и раздавлено. Так праздник превратился для всего народа в день плача, и каждый дом наполнился воплями и рыданиями.