Иудейские древности. Иудейская война

6. Веспасиан был очень удручен понесенными армией потерями: такое несчастие ее еще нигде не постигало. Последняя же в особенности сгорала от стыда при воспоминании о том, что оставила полководца одного в опасности. Веспасиан поэтому старался утешить ее, но ни единым словом не упомянул о своей собственной особе, не проронил даже ни малейшего упрека и только сказал: «Общие несчастия нужно перенести стойко и не забывать, что, по природе войны, никакая победа не дается без кровопролития. Изменчивая фортуна витает всегда над воюющими, переходя то на одну, то на другую сторону. Естественно поэтому, что они, истребившие тысячи иудеев, должны были и сами принести року маленькую жертву. Но подобно тому, как недостойно чересчур зазнаваться в счастье, точно также малодушно совершенно опускать руки в несчастии. Ибо быстра перемена судьбы, а потому здравомыслящий человек должен сохранять присутствие духа в неудачах и бодро стремиться к возвращению себе потерянного. То, что совершилось на наших глазах, – продолжал он, – произошло не вследствие нашей слабости и не вследствие храбрости иудеев, а только позиция была выгодна для них и убийственна для нас. В этом отношении единственно в чем вас можно упрекнуть, так это в том, что вы увлеклись безумным порывом. Ибо после того, как враги отступили на возвышения, вы должны были остановиться, а не подвергать себя опасностям, угрожавшим сверху; вы должны были занять Нижний город, а затем постепенно вызывать бежавших наверх на верный и правильный бой. Вы же в своем горячем стремлении к победе забыли совершенно о собственной безопасности. Но необдуманность в битвах и бешеная горячка не в обычае римлян, а присущи варварам и составляют также главную особенность иудеев; мы же выигрываем сражения своей опытностью и дисциплиной. Мы должны поэтому возвратиться к свойственной нам храбрости и постигшее нас незаслуженное поражение должно вызвать в вас скорее чувство досады, чем упадок духа. Самого верного утешения пусть все-таки каждый ищет в своей собственной руке – тогда вы отомстите за павших и накажете их убийц. Что касается меня, то я останусь тем же, каким был прежде: в каждом бою с недругом я вам буду предшествовать и оставлять поле сражения последним».

7. Такими словами он воодушевил свое войско. Радость гамалян по случаю неожиданной победы была непродолжительна. Вскоре они сообразили, что теперь потеряна всякая возможность мирного соглашения, а надежды на спасение не было никакой, ибо давно уже начали истощаться съестные припасы. Это отняло у них все мужество и лишило их всякой надежды. Однако они делали еще все возможное для своего спасения; храбрейшие заняли стенные бреши, а остальные охраняли уцелевшие еще части стены. Но когда римляне возвысили свои валы и сделали вторую попытку штурма, очень многие бежали из города частью через непроходимые ущелья, где не были расставлены караулы, частью по подземным ходам. Те же, которые страшась плена остались, терзались голодом, так как съестные припасы для одних только бойцов приходилось собирать отовсюду.

8. И в этом столь тяжком положении они все-таки оставались твердыми. Веспасиан меж тем, как побочное дело, предпринял поход против гарнизона на горе Итавирион, лежащей посредине между Большой равниной и Скифополем. Она подымается на высоту 30 стадиев и едва досягаема с северной стороны; на ее вершине расстилается равнина на 26 стадиев, вся заключенная укреплениями. Объемистую обводную стену Иосиф построил в 40 дней, в течение которых ему все необходимое, а также вода, доставлялось снизу, так как наверху нет иной воды, кроме дождевой. Так как здесь сосредоточилась огромная толпа иудеев, то Веспасиан послал против них Плацида с 600 всадников. Подняться на гору ему было невозможно. Ввиду этого он манил их к себе вниз обещанием мира и прощения. Они действительно пришли, но с тем, чтобы и ему подставить ловушку. Плацид только потому и завязал с ними мирные переговоры, чтобы завладеть ими в открытом поле, а они делали вид, что предаются добровольно – тоже с целью неожиданно напасть на него. Победила, однако, хитрость Плацида. Как только иудеи пустили в дело оружие, он для вида обратился в бегство и увлек за собою преследующих далеко в поле; здесь же он обратил на них всадников, большую часть уничтожил, а остальной массе отрезал путь на гору. Они покинули Итавирион и бежали в Иерусалим. Собственно же население горы, страдавшее уже от недостатка воды, предало себя вместе с горой в руки Плацида.