Иудейские древности (Книги 1-20)

10. Узнав на третий день о бегстве Иакова и дочерей, Лаван в страшном гневе со значительной ратью бросился за ними в погоню. Лишь на седьмой день он настиг их, в то время как они расположились для отдыха на одном холме. Однако он спокойно воздержался от нападения, так как был вечер. Ночью же Господь Бог послал ему сновидение, в котором советовал взять к себе обратно зятя и дочерей, отнестись к ним мягко и не подвергать их никакому насилию; напротив. Он советовал ему заключить союз с Иаковом, так как Он, Господь, окажет ему Свою поддержку, если бы Лаван, презрительно отнесясь к малочисленности людей Иакова, вздумал вступить с ним в бой. Ввиду такого заявления Господа Бога, Лаван с наступлением дня пригласил Иакова для мирных переговоров и сообщил ему при этом о сновидении. Когда Иаков, доверившись этому, явился к Лавану, последний начал упрекать его, указывая на то, как он принял его, когда тот явился к нему бедным и лишенным всего необходимого, и как он без всякой зависти отнесся к увеличению его имущества. "В расчете, что таким образом усилится твое расположение ко всем нам, я отдал тебе в жены дочерей моих. Ты же, не обратив внимания ни на свою мать, ни на близкое родство, в котором ты состоишь со мною, не постыдясь ни жен своих, ни детей, дедом которых я являюсь, обошелся со мною, как с врагом, похитил мое имущество, побудил дочерей моих к бегству от отца и ушел, украв и унеся с собою родные божества, высокочтимые моими предками и пользовавшиеся и с моей стороны немалым почитанием. Следовательно, ты поступил так, как не поступает даже неприятель по отношению к врагу своему, ты, мой родственник, сын моей сестры, муж моих дочерей, бывший гостем и домочадцем моим". На эти слова Лавана Иаков привел в свое оправдание, что любовь к родине внушил Господь Бог не ему одному, но всем людям и что вполне естественно было его стремление вернуться туда после такого продолжительного промежутка времени. "Что же касается неправильного присвоения с моей стороны твоего имущества, в чем ты меня обвиняешь, - продолжал он, - то ты сам при другом (менее пристрастном) суде явился бы виновным: ведь в то время как тебе бы следовало чувствовать к нам благодарность за то, что мы сберегли и умножили твое имущество, разве ты не грешишь относительно истины, упрекая меня в том, что мы взяли себе из этого имущества небольшую долю? Что же касается дочерей твоих, то знай, что они последовали за мною не потому, что я коварно подбил их покинуть тебя, но по собственному влечению, которое ведь и вполне уместно у замужних женщин относительно мужей своих. Впрочем, они следуют за мною не столько ради меня, сколько из-за детей своих". Это сказал [Лавану] Иаков в оправдание свое от взведенного на него обвинения в неблагопристойности, а затем обратился сам к обвинению Лавана в том, что последний, несмотря на то что он брат его матери и выдал за него замуж своих дочерей, притеснял его всевозможными затруднениями в продолжение целых двадцати лет. То, что он с ним сделал под предлогом выдачи дочери замуж, хотя и было тяжело, однако может быть названо легким в сравнении с тем, что было после брака: от этого убежал бы даже враг. И действительно, Лаван поступил крайне неприглядно с Иаковом. Так как он видел, что во всех начинаниях Господь Бог помогает Иакову, то Лаван обещал дать ему то белых, то черных ягнят приплода; и всякий раз, когда следуемый по данному Иакову слову приплод оказывался довольно значительным, Лаван не сдерживал своего обещания тотчас же, но обещал дать следуемое ему на будущий год, вследствие того что не желал значительного увеличения состояния Иакова; поэтому он, ошибаясь каждый раз в своем расчете, давал зятю обещания на будущее, в чаянии, что он не оправдает возлагаемых на него надежд [ ].

11. Относительно же идолов (взятых из дома Лавана) Иаков предложил обыскать его. Когда же Лаван приступил к обыску, Рахиль предусмотрительно спрятала идолов в кобуру того верблюда, на котором ехала, а сама села на нее, говоря, что у нее наступило месячное очищение. При таких условиях Лаван отказался от дальнейшего обыска, полагая, что дочь его в таком состоянии не посмеет приблизиться к идолам. Затем он дал Иакову клятвенное обещание не поминать случившегося, а Иаков поклялся ему, что [всегда] будет любить его дочерей. Этими клятвенными уверениями обменялись они на известных горных высотах, на которых воздвигли колонну в форме алтаря. Отсюда эта возвышенность получила имя Галад [ ], вследствие чего и всю ту местность ныне называют страною Галаадскою. По заключении договора пиршеством Лаван возвратился домой [ ].

Глава двадцатая