Иудейские древности (Книги 1-20)

несчастии?" Когда же он убедился, что царь награждает его таким образом за то, что он спас ему жизнь, донеся о некогда направленном против него заговоре царедворцев, он облачился в порфиру, которую обыкновенно носил царь, возложил на себя цепь и, сев на коня, объехал кругом города, причем впереди него шел Аман и возглашал, что такова награда царя всякому, кого он полюбит и кого удостоит публично почтить. Затем, когда они объехали весь город, Мардохей отправился к царю [во дворец], Аман же со стыдом вернулся к себе домой и там со слезами на глазах рассказал все случившееся жене своей и друзьям. Последние признались, что ему не удастся отомстить Мардохею, так как ему покровительствует сам Предвечный.

11. И вот пока об этом шла речь, пришли слуги Эсфири, чтобы пригласить Амана на обед к ней. Между тем один из евнухов, именно Савухад, увидя в доме Амана виселицу, которую готовили для Мардохея, и узнав от кого-то из слуг, что она предназначается для дяди царицы (ибо Аман хочет-де испросить у царя разрешения казнить Мардохея), не сказал пока об этом никому ничего.

Когда же царь, пообедав вместе с Аманом, предложил царице сказать ему, какого дара она желает от него, причем заметил, что он дарует ей все, чего бы она ни пожелала, Эсфирь стала жаловаться на опасность, которой подвергается ее народ, и указала на то, что и она подвергнется вместе с единоплеменниками своими гибели, почему и решается говорить теперь об этом; тут она прибавила, что не стала бы беспокоить царя просьбами, если бы он продал всех их в тяжелое рабство (ибо то было бы еще сносным горем), теперь же принуждена умолять его избавить евреев от смертной казни.

Когда затем царь спросил, кто постановил такое решение, то Эсфирь уже более не стеснялась, но открыто стала обвинять в том Амана, указывая на то, что последний, восстановленный против иудеев, повел против них столь гнусную интригу. В сильнейшем волнении царь вскочил из-за стола и бросился в сад, Аман же стал умолять Эсфирь простить ему его проступок, так как он понял, что сам попал в беду. И вот, когда он бросился на ложе царицы и стал умолять ее, царь вошел в комнату и, еще более рассвирепев вследствие представившегося глазам его зрелища, закричал:

"Теперь, мерзкий негодяй, ты еще пытаешься изнасиловать мою жену?"

Амана окончательно сразили эти слова, и он уже не мог ничего сказать. Тогда вошел евнух Савухад и стал изобличать Амана, говоря, что он нашел в его доме виселицу, предназначенную для Мардохея, что это сообщил ему в ответ на его расспросы один из слуг Амана, когда он пришел к последнему, чтобы пригласить его на обед, и что виселица имеет пятьдесят локтей вышины.

Услышав это, царь решил, что Амана следует подвергнуть именно тому самому наказанию, которое тот имел в виду для Мардохея. Поэтому он повелел немедленно повесить его на той же виселице. Здесь мне опять приходится отметить поразительную мудрость и справедливость Предвечного, который не только наказал Амана за его гнусность, но и уготовал ему тот самый способ казни, который тот предназначал для другого, причем Господь указал и на то, что если кто-либо готовит что-нибудь другому, то сам первый, не ведая того, направляет это против себя же.

12. Таким-то образом погиб Аман, первоначально пользовавшийся столь неограниченным почетом у царя. Имущество его перешло к царице. Затем царь призвал Мардохея, о своем родстве с которым ему уже успела сообщить Эсфирь, и передал ему перстень, который он раньше поручил Аману. Царица отдала Мардохею все имущество Амана и просила затем царя избавить племя иудейское от того трепета за свою жизнь, который был следствием разосланного по всей стране указа Амана, сына Амадафа. При этом она сказала, что, если отечество ее подвергнется разграблению, а единоплеменники ее - гибели, она сама покончит с собою. На это царь обещал ей, что не будет сделано ничего не угодного ей и ничего, что было бы ей неприятно. Вместе с тем он предложил ей написать от имени его все, что угодно будет решить касательно иудеев, скрепить это его печатью и разослать письмо по всему царству: ведь никто, кто прочитает послание, снабженное царскою печатью, не осмелится действовать против указа.

Когда затем было послано за царскими писцами, она приказала им написать касательно иудеев следующее письмо, адресованное всем [жившим в стране] народностям, всем управителям и начальствующим, от пределов Индии до Эфиопии, сатрапам ста двадцати семи сатрапий: