Юдоль

Кай думал об этом и тяжело шагал вслед за воительницей в известное только ей заведение, хотя, казалось бы, бывал сам в Кете и до Пагубы, и в Пагубу, и знал если не каждый переулок, то все улицы наперечет уж точно. Каю нравился город ткачей, маслобойщиков, старателей и лесорубов. Замок иши на утесе был невелик и красив, город начинался от его подножия, спускаясь сразу к двум рекам лентами улиц и ступенями серых домов. Когда-то Кета поражала Кая неторопливостью и праздностью, теперь ее вальяжность сменилась озабоченностью и серьезностью. Суеты не наблюдалось вовсе, хотя по деревянным тротуарам проложенных вдоль просыпанных гранитной крошкой улиц народ так и сновал, но движение это было обдуманным и полезным. Кто-то катил тачку, кто-то тащил мешок, кто-то вел овцу. Все так же, зажмурив глаза, Кай чувствовал над головой расцветающее языками пламени небо, которое здесь, почти в предгорьях Западных Ребер, казалось ниже, чем в той же Зене или в Хурнае, и думал, что если и закончится когда-нибудь Пагуба, то заканчиваться она начнет именно здесь, в окраинном городе Текана, в котором как раз теперь, кажется, не имелось ни одной пары рук, которая не была занята каким-либо делом.

— Сюда, — позвала за собой спутников Васа. Сначала воительница взобралась по широкой улице едва ли не ко входу в сам замок, а затем стала спускаться по узким ступеням в какой-то подвал.

— Кетское вино, — прочитал Кай сквозь расползающийся в глазах туман вырезанные на донышке дубовой бочки письмена над входом, поднял взгляд на проездную башню кетского замка, часы на которой только что отбили четыре часа. — Так был я в этом трактире. Или ты хочешь угостить меня этой огненной водой, которой некоторые заправляют лампы? Говорят, что хлебнув этого напитка, будешь чувствовать себя в уединении даже в толпе.

— Ну почему именно лампы? — обернулась Васа. — Да и толпы я тебе не обещаю. И не в напитке дело, хотя для обработки ран кетская прозрачная настойка куда уж лучше самого крепкого вина. Тут под скалой за общим залом в нескольких штольнях устроены обеденные каморки, выбор блюд не слишком большой, но мясо и овощи — лучшие в городе. Дороговато, зато без пригляда.

— Ты уже и пригляд почувствовала? — нахмурился Кай.

— А ты нет? — ухмыльнулась через плечо кессарка.

Пригляд Кай почувствовал давно, едва отряд прошел через северные ворота Кеты. И не потому, что старшина стражи расспрашивал об обстоятельствах перехода через чащу чуть ли не каждого из спутников. Нет. Но чужой, как бы скучающий взгляд то и дело пробегал по его спине. Не так, как сейчас смотрел ему в спину Сай, как-то иначе. Злее.

— Кто следит за нами? — спросил Кай. — Туззи, Такшан или даже этот самый Анниджази? Или рыжий, что отпугивал чудовище пожарами на тракте? А может, тот неизвестный в золотом колпаке?

— Не знаю, — пожала плечами Васа, — но схватки в городе не приветствуются ураем Кеты. Скорее всего, за нами или за тобой пока просто следят.

— Стоило подниматься так высоко, чтобы снова спускаться? — с досадой спросил Кай, отсчитывая ступени, который словно сбегали в глубокое ущелье.

— Я слишком люблю хорошо поесть, — рассмеялась Васа. — И за хорошей трапезой готова и потопать, и поскакать.

Кай действительно помнил этот трактир. Пару раз он уже спускался по длинной лестнице, чтобы пройти между дубовых столов, заполненных кетцами, который пытались утопить ужас Пагубы в крепкой настойке, и купить лучшей вяленой рыбы. Теперь полутемный зал был почти пуст. Колыхались огни ламп, на темных столах утомленно лежала пара пьянчуг из приезжих, тянуло сквозняком из-за наполненных сумраком арок, трактирщик за стойкой словно дремал с открытыми глазами.

— Нам туда, — махнула рукой в темноту Васа.

Проход за аркой уперся в тяжелую дверь. За нею в полумраке, рассеивающемся лишь светильниками, установленными почему-то на полу, сидел старик в глухом колпаке. Он принял от Васы монету и выдал ей тяжелый бронзовый ключ.

— Холодно тут, — пожаловалась Каттими, которая все это время сопела за спиной Сая, потому что нацепленные ею на спину мечи то цеплялись за низкий потолок лестницы, то за неровно вырубленные стены.

— Так нужно для вина, — объяснила Васа, показывая на уходящие во тьму подземелья лежащие на боку огромные бочки. — Но в обеденных каморках теплее. Хотя кухня не здесь. Еду готовят повара самого урая Кеты. Готовят и спускают в специальные колодцы. Можно сказать, что мы вкусим блюда, которые пробует только знать. Замок над нами.

— А это что? — спросил Кай, остановившись возле неровной стены. Вся она от пола и до потолка была покрыта какими-то надписями.

— Пожелания, — вздохнула Васа, сняла с крюка лампу с языком пламени, подняла ее над головой. — Во время Пагубы многие кетцы прятались в подземельях, писали здесь свои имена, молитвы, просьбы. Два года назад и я приложила сюда руку. Видите?

Кессарка приподнялась на носках, ткнула пальцем в свое имя и изображение руки.

— Я тоже хочу оставить имя, — глухо произнес Сай.

Воин наклонился, поднял лежавший под стеной кусок угля и стал вычерчивать буквицы. Много времени это не заняло.