Иуды в Кремле. Как предали СССР и продали Россию

Член-корреспондент Петербургской академии наук Пётр Соболевский (1781–1842), которого Гумбольдт называл одним из первых инженеров Европы, — химик, металлург, автор мирового класса работ по аффинажу платины…

Академик Герман Гесс (1802–1850), всего через шесть лет после восстания декабристов выпустивший в николаевской России учебник «Основания чистой химии», который формировал взгляды русских химиков вплоть до выхода в свет «Основ химии» Менделеева.

Лишь два имени! А их — подлинных светочей России, подлинных её мозгов — в нашей истории сотни и тысячи!

Увы, кто из нынешних «интеллигентов» в нынешней «Россиянин» не знает, например, философов Бердяева, Ильина, Солоневича или Соловьёва и кто помнит Петра Соболевского и Германа Гесса?

И много ли знаем мы о, например, Пржевальском, который исходил планету не менее, а более англичанина Ливингстона?

Размышляя о них, таких разных, убеждаешься, что чуть ли не с самого начала петровской европеизации существовали и существуют две образованных России: одна читавшая и другая — понявшая. Одна — интеллигентская, а вторая — интеллектуальная. Тот же Василий Ключевский был интеллектуалом, но интеллигентом он не был.

Как не был им, к слову, Александр Сергеевич Пушкин.

Думаю, именно в силу этого обстоятельства Александр Пушкин и сумел так точно и безжалостно определить заблуждения Александра Радищева:

«Беспокойное любопытство, более нежели жажда познаний, была отличительная черта ума его. <…> Он есть истинный представитель полупросвещения».

Как это точно и как, увы, злободневно.

Российская интеллигенция уверенно считала и считает именно себя носительницей русского самосознания и главной (в некотором роде) национальной ценностью. Она искренне уверена, что только она способна дать российскому обществу национальное видение бытия, национальную идею и…

И глубочайше в том заблуждалась и заблуждается.

Носительницей русского самосознания была и будет Россия интеллектуальная, испокон веку занятая делом практического созидания России реальной, а не «соборной». Другое дело, что и эта Россия ошибалась — уже в другую сторону, отдавая общественный процесс на откуп «интеллигенции». Старые российские интеллектуалы самоустранялись от политики, уподобляясь своим западным аналогам, но жили-то они в России, стране действительно особой.

Это я сообщаю не только ради исторической истины, но и в намёк нынешним российским интеллектуалам от науки, техники, медицины и производства. Они ведь тоже работают, как на Западе, а живут-то в России, и отстраняться им от социальных проблем России негоже — а то этими проблемами так и будут заниматься никудышные, самозваные, вонючие, заср…нные «мозги нации» — с ещё более катастрофическим, чем доселе, результатом.

Вся история Запада позволяла западным интеллектуалам в наибольшей степени влиять на общественное развитие самим фактом своей нарастающей и успешной профессиональной деятельности. И поэтому западные интеллектуалы вполне могли позволить себе роскошь замыкаться в своих узких рамках без трагических последствий для судеб своих стран.

Иначе получалось в царской России. Интеллектуальная Россия на общественное развитие влиять решающе не могла — сказывалась антигосударственная и антиинтеллектуальная политика самодержавия, неспособного сознательно и целенаправленно объединять созидательные силы России на своей платформе.

Задачу объединения здоровых сил России смогли выполнить лишь большевики, а сегодня мы, в совершенно иной исторической ситуации, имеем то же, что и сто с лишним лет назад! Нынешний капитализаторский Кремль тоже не способен объединить и использовать подлинно творческую часть российского общества на благо народов России и мира. Но эта-то часть всё ещё существует! И ей пора задумываться о политическом объединении.

Вокруг кого?

Сразу скажу — вокруг обновлённой общими силами Коммунистической партии не зюгановского, а ленинского образца.

Но это — тема для отдельного разговора.

Итак, как и сегодня, в царской России на исторической сцене подвизалась Россия интеллигентская, игравшая общественные роли, для всех зримые. До самого 1917 года интеллектуалы от политики, то есть большевики, не играли в общественном самосознании России той ведущей роли, которую российские интеллектуальные круги отдавали интеллигентам от политики — всяким там «земцам», «либералам», «легальным марксистам» и т. п.

Сегодня история повторяется.