Иуды в погонах

Во время тренировок в стрельбе из «панцеркнаке» Таврин пробивал бронированные плиты толщиной 45 мм. При этом воспользоваться специальным оружием он мог только в том случае, если бы ему представилась возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения правительственной машины.

Отравленные и разрывные пули для стрельбы из автоматических пистолетов должны были применяться на близком расстоянии от объекта террористического акта.

Для доставки Таврина на советскую территорию также был оборудован специальный четырёхмоторный транспортный самолёт «Арадо-332», который благодаря двадцатиколёсному шасси и особым каучуковым гусеницам мог приземлиться не только на неприспособленной площадке, но и в случае необходимости даже на пахотном поле.

Для отхода от места посадки ему также подготовили закамуфлированный мотоцикл М-72 советского производства.

Летом 1944 года начальнику Главного управления контрразведки Смерш принесли расшифрованную радиограмму. Текст был следующим: «IV отделом РСХА подготовлена группа, цель которой — ликвидировать Верховного. Группа состоит из двух человек. Заброска будет осуществлена воздушным путём. Район — северо-западные области. Срок — первая половина сентября. Фрау».

«Посадку самолета должна была обеспечивать заранее заброшенная аэродромная команда, — пишет Н.А. Зенькович. — По плану ее выбросили первой. Однако ей не повезло — переловили сотрудники СМЕРШ. На допросах аэродромщики особо не упирались и выложили всё, что им было известно. Они признались, что прибыли с целью встретить другой самолёт. Кто на нём должен прилететь, понятия не имеют.

Контрразведчики поняли, что может пожаловать важная птица, и предложили радисту группы передавать в разведцентр ту информацию, которую ему дадут. Началась радиоигра. Радист сообщал: все зер гут, подготовка к приёму самолёта идёт по плану.

Не заметив подвоха, разведцентр дал добро на вылет…»

8

В период подготовки Таврина к специальному заданию ему довелось даже трижды встречаться с самим Скорцени. Сам факт таких встреч говорит не только о серьёзности всех проводимых мероприятий «Цеппелином», но прежде всего о реалистичности плана террористического акта против Сталина, который поручался Таврину.

«СКОРЦЕНИ был известен мне из газет, как руководитель и личный участник похищения из Италии МУССОЛИНИ, после того, как он был взят в плен англичанами, — рассказывал Таврин на допросе. — В первой беседе со мной в ноябре 1943 года в Берлине СКОРЦЕНИ расспрашивал о моём прошлом и беседа носила больше характер ознакомления с моей личностью. Цель этого свидания стала для меня ясна несколько позже, после встречи со СКОРЦЕНИ…

В январе 1944 года, находясь в Риге, к получил приказ КРАУСА выехать в Берлин. Сопровождал меня переводчик “СД” ДЕПЛЕ. По прибытии в Берлин я узнал от ДЕПЛЕ, что полковник ГРЕФЕ погиб в начале января 1944 г. во время автомобильной катастрофы и что вместо него назначен майор “СС” ХЕНГЕЛЬ-ХАУПТ.

ДЕПЛЕ мне сообщил, что ХЕНГЕЛЬ-ХАУПТ вызвал меня для личного знакомства, но придётся подождать некоторое время, так как он занят и не может меня принять.

Через два-три дня мне была организована встреча со СКОРЦЕНИ…

…ДЕПЛЕ привёз меня в служебный кабинет СКОРЦЕНИ на Потсдамельштрассе, № 28. Кроме СКОРЦЕНИ в кабинете находились ещё два неизвестных мне работника “СД”.

В беседе СКОРЦЕНИ объяснял мне, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он рассказывал о деталях организованного им похищения МУССОЛИНИ. СКОРЦЕНИ заявил мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить. СКОРЦЕНИ рассказал, как во время похищения МУССОЛИНИ он перепрыгнул через ограду замка, очутился в 2-х шагах от стоявшего на посту карабинера. “Если бы я тогда хоть на секунду замешкался, — заявил СКОРЦЕНИ, — то погиб бы, но я без колебаний прикончил карабинера и, как видите, выполнил задание и остался жив”.

Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвовавший в операции, может остаться живым и стать “таким же героем”, каким стал он — СКОРЦЕНИ…

…Третья встреча со СКОРЦЕНИ состоялась также в январе 1944 года в Берлине…

СКОРЦЕНИ в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах и под конец прямо поставил передо мной вопрос — возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провёл в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению, проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похищение МУССОЛИНИ из Италии…»