Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века

У Чан-Ибрагима были особые причины резко возражать против статьи 5 договора. Дело в том, что в 1651 г. в Камбодже вновь открылась английская фактория (эвакуированная в 1623 г., когда англичане свернули свою торговлю в Индокитае) [54, с. 36]. Зная о враждебных отношениях Англии и Голландии, камбоджийский король рассчитывал опереться на англичан в своем противостоянии голландской Компании. Уже в марте 1653 г. посольство Чан-Ибрагима посетило Бантам, где в то время находился главный центр английской Ост-Индской компании в Юго-Восточной Азии. В августе 1653 г. в Камбоджу прибыло ответное посольство английской Компании. В том же месяце в Ловек прибыло французское судно, и завязались первые торговые сношения между Камбоджей и Францией. Но ни англичане, ни французы не спешили оказывать Чан-Ибрагиму военную помощь. После подписания камбоджийско-голландского договора их торговля в Камбодже сошла на нет [54, с. 51]. Надежда заручиться европейскими союзниками, так же как ранее — союзниками мусульманскими, не оправдалась. Между тем внутри страны положение становилось все более напряженным. Подписание неравноправного договора с Голландией, ударившее по карману не только местных купцов, ио и многих феодалов, активно участвовавших в торговле, несомненно, сильно подорвало авторитет Чан-Ибрагима. Именно теперь в феодальных кругах вспомнили о том, что на троне сидит вероотступник, и вынырнувшие из политического небытия сыновья Преах Утея — Анг Сур и Анг Тан начали агитацию за восстановление буддийской монархии. О сложности ситуации, сложившейся в 1656–1657 гг., свидетельствуют три письма Чан-Ибрагима и его министра орангкайя Тьян Понья к голландским представителям с настойчивой просьбой продать порох и селитру [прил., док. 30–32].Эти письма, однако, остались без ответа. Голландцы не были заинтересованы в сохранении сильной власти в Камбодже.

25 января 1658 г. Анг Сур, Анг Тан и их сторонники подняли открытый мятеж. Несмотря на горячую поддержку буддийского духовенства, мятежникам, однако, не удалось свалить Чан-Ибрагима одним ударом. Число сторонников короля было еще весьма значительным. Даже родной брат мятежных принцев Анг Им остался верен королю, и тот назначил его командиром авангардного корпуса[47]. После нескольких сражений мятежники были оттеснены на восточную окраину Камбоджи. Дело их, казалось, было проиграно. Тогда они решили обратиться за помощью к Южному Вьетнаму. В этом им помогла вдова Чей Четты II королева-вьетнамка Анг Чув[48]. Благодаря ее посредничеству южновьетнамский правитель Хиен Выонг в октябре 1658 г. направил в Камбоджу войско под командованием губернатора пров. Чанбиен, которого камбоджийские хроники называют Ун Пиен Дхур [84, с. 192–194; 191, с. 116].

В конце 1658 г. в сражении на Меконге вьетнамцы нанесли поражение флоту Чан-Ибрагима. Вьетнамские боевые суда окружили королевский корабль, и Чан-Ибрагим попал в плен. Его посадили в железную клетку и увезли во Вьетнам. После этого победители двинулись на Удонг. Из источников неясно, продолжали ли борьбу сторонники плененного короля. Южновьетнамские войска, однако, подвергли столицу Камбоджи страшному разграблению. Ун Пиен Дхур захватил и вывез во Вьетнам всю королевскую сокровищницу. Сильно пострадало и население города, в том числе иностранная купеческая колония. Среди прочих были сожжены и разграблены голландская и английская фактории, а их персонал бежал в Сиам[49] [84, с. 195–196; 242, с.385].

Анг Сур, взошедший в этой обстановке на трон под именем Баром Реатеа (1659–1672), не мог игнорировать негодование, охватившее страну, когда стало известно о разгроме Удонга и других насилиях, творившихся интервентами. Согласно летописи, он собрал Совет знати («министров, мандаринов и военных командиров») и обвинил вьетнамского командующего в вероломстве: «Теперь он изменился и стал нашим врагом, — сказал король. — Можем ли мы молчать, если вьетнамцы хотят захватить нашу страну и сделать ее своим вассалом». Вельможи, мандарины и командиры армии простерлись ниц перед королем и ответили: «Мы отказываемся подчиниться вьетнамцам. Если мы подчинимся им, мы потеряем честь в глазах других народов. Мы все требуем, чтобы вы вели войну всеми силами» [84, с. 198].