Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века

Опубликованные статьи «Соглашений» закрепляли режим полной и фактически бесконтрольной оккупации Бангкока и Мергуи. Они устанавливали, что французские войска, которые разместятся в Бангкоке и Мергуи, не будут подчиняться никому из сиамцев и иностранцев-нефранцузов, а будут исполнять приказы короля Сиама, переданные через его первого министра, т. е. Фалькона, при условии, если они не противоречат приказам короля Франции. Седьмая статья обеспечивала французским войскам экстерриториальность. В ряде статей подчеркивалась исключительная роль иезуитов. В соответствии с четырнадцатой статьей, например, глава иезуитов в Сиаме назначался заместителем и преемником Фалькона на посту премьер-министра.

На следующий день после подписания «Соглашений» началась высадка французских войск в Бангкоке. 18 октября генерал Дефарж торжественно въехал в город и принял на себя обязанности губернатора. 19 октября съехали на берег Ла Лу-бер и Себре. Первый шаг, который они предприняли после того, как убедились, что все укрепления Бангкока находятся под контролем французов, было нарушение только что заключенного договора. Послы объявили, что пребывание сиамских войск в Бангкоке «несовместимо с честью Франции и величием французского короля» [245, с. 83–84], и потребовали их немедленного вывода. Фалькону удалось добиться принятия и этого требования. Для того чтобы хоть немного замаскировать вероломство французов, он предложил «компромиссное решение». В Бангкоке оставалось 100 сиамских солдат под командой четырех французских офицеров — военная единица, имеющая чисто символическое значение. Укрепившись в Бангкоке, французы стали добиваться от Нарая дальнейших уступок.

11 декабря 1687 г. был заключен «договор о торговле и привилегиях в области торговли». Новый договор существенно расширял привилегии, уже предоставленные французской Ост-Индской компании в 1684 и 1685 гг. [прил., док. 125].

Французам удалось добиться отмены государственной торговой монополии на орлиное дерево и некоторые другие виды товаров. Кроме того, если в договоре 1685 г. нарушение французской Компанией государственной монополии и других условий договора каралось лишением привилегий, то в новом договоре не предусматривалось никаких санкций для французов в случае нарушения договора. Безнаказанное нарушение торговой монополии облегчалось еще тем, что в новом договоре Ла Лубер и Себре выговорили французской Компании свободу от таможенного досмотра. Теперь при въезде и выезде «служащие Компании обязаны только предъявлять письменную декларацию о грузе судна» (ст. 2). Это, разумеется, обеспечивало для них полную бесконтрольность торговых операций. Послы добились также установления твердых, выгодных для Компании цен, по которым она будет покупать товары на государственных складах (ст. 2).

Весьма важной уступкой, которую удалось вырвать Ла Луберу и Себре, было обязательство короля по требованию французской Компании перепродавать ей купленные им импортные товары «по той цене, по которой они были куплены у доставивших их» (ст. 2). Таким образом, сиамское торговое ведомство превращалось в своеобразную «заготовительную контору» французской Компании и при этом работающую за свой счет. По договору от 11 декабря 1687 г. Франция получила также новое территориальное приобретение, на этот раз не в завуалированной форме передачи «для вечной охраны», а непосредственно в полную собственность. «Король Сиама благосклонно предоставляет французской Компании в полную собственность любой остров на расстоянии не менее 10 миль от порта Мергуи, с правом укреплять его, возводить здания и использовать по своему усмотрению… и предоставляет полностью суверенные права и осуществление правосудия и все прочее, что может быть передано на этом острове указанной Компании» [245, с. 84]. Через день после подписания договора Фалькон получил вознаграждение за свое усердие. 13 декабря Себре подписал с ним конвенцию, по которой в дальнейшем Фалькон должен был ежегодно получать 10 % прибыли, извлекаемой Фракцией в Сиаме [245, с. 88].

Поскольку общие итоги переговоров не могли ни в малой степени удовлетворить сиамское правительство, король Нарай решил послать во Францию еще одно, четвертое по счету, посольство. Посольство это носило не совсем обычный характер. Во главе его был поставлен не сиамский мандарин, а иезуит Ташар. По-видимому, Нарай считал, что такое назначение польстит Людовику XIV, сделает его более податливым [238, с. 144].

Но расчет Нарая был, конечно, совершенно ошибочным. Действуя в качестве сиамского посла, Ташар заботился, разумеется, только об интересах Франции, Общества Иисуса и ставленника иезуитов Фалькона.