Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века

Основными двумя группами, на которые распадался класс феодалов, в это время были чиновники, служившие в центральном аппарате (так называемые внутренние чиновники), и провинциальные чиновники (так называемые внешние чиновники). В основе такого деления лежало сохранившееся от первых веков существования сиамского королевства деление страны на центральный королевский домен — Ван рачатани и окраинные уделы принцев. К XVII в. королевский домен занимал уже всю долину нижнего Менама (т. е. самую плодородную и густонаселенную область Сиама), а уделы были превращены в провинции во главе с назначаемыми губернаторами. Тем не менее различие между королевским доменом и провинциями, в которых губернаторы, пользуясь удаленностью от столицы, стремились закрепить наследственно свою власть и вести независимую политику, сохранилось еще и в XVII в.

Формально провинции управлялись специальными коллегиями чиновников, которые в миниатюре копировали королевский Совет министров, но на деле вся полнота власти принадлежала губернатору — чао мыангу, который являлся высшей инстанцией по всем гражданским, военным и юридическим вопросам для данной провинции. Как замечает ван Влит, губернаторы только не имели права объявлять войну, заключать мир и вносить изменения в писаные законы, хотя и могли безнаказанно нарушать эти законы на практике. Ни один из жителей провинции не мог покинуть ее пределы без разрешения губернатора. Если же кому-нибудь из жалобщиков и удавалось переправить свою петицию в Аютию, жалоба, как правило, оставалась без последствий [264, с. 60]. Губернатор, особенно в отдаленной провинции, по сути дела, был маленьким царьком и обращал мало внимания на приказания короля.

Между тем к концу 20-х годов XVII в. задача централизации страны стала еще более неотложной, так как к перечисленным выше факторам в это время прибавилось еще военное давление и прямая агрессия против Сиама со стороны европейских держав, которые стремились торговую прибыль, получаемую Сиамом от посреднической и иной торговли, перекачать в свои карманы. Интересы обороны страны от европейской агрессии настоятельно требовали создания сильного правительства.

Эта задача была решена основателем новой династии, правившей в Сиаме с 1629 по 1688 г., наиболее известным именем которого было имя Прасат Тонг — Король Золотого Дворца. Прасат Тонг был выходцем из знатной тайской семьи, находившейся в родстве по женской линии с царствующим домом. Исключительные полководческие способности, проявленные им во время войны с Камбоджей, выдвинули его в число ближайших сотрудников короля. К моменту смерти короля Сонгтама (апрель 1628 г.) он занимал ответственный пост министра двора. Поскольку в Сиаме не существовало четко сформулированного закона о престолонаследии, здесь началась ожесточенная борьба за трон между ближайшими родственниками короля. Прасат Тонг принял активное участие в этой борьбе и в конечном счете после низложения двух несовершеннолетних королей— Четтатирата и Атит Чакравонга (1629 г.) сам овладел троном.

Приход Прасат Тонга к власти ознаменовался значительными изменениями в личном составе сиамского правительства и высшего чиновничества. «В королевстве Сиам, — пишет современник этих событий ван Влит, — произошла великая перемена. Знатные вельможи лишились свободы и богатств, в то время как рабы стали мандаринами и вошли в число могущественнейших при дворе» [266, с. 124–125]. Употребил ли ван Влит в данном случае термин «рабы» в прямом или переносном смысле, т. е. желая подчеркнуть «низкое происхождение» новых вельмож, сказать трудно. Во всяком случае, ясно, что, если в число-приближенных Прасат Тонга и входили бывшие «рабы», т. е. крепостные, говорить об антифеодальном, революционном характере деятельности Прасат Тонга (как, видимо, представлял ее себе ван Влит, несколько раз возвращавшийся к мысли о рабах-вельможах) не приходится.

Основной социальной базой Прасат Тонга, как и всякого короля, борющегося за централизацию страны, оставались мелкие феодалы-чиновники (при отсутствии таких жестких границ между сословиями, какие существовали, например, в средневековой Европе, в число чиновников-дворян, конечно, могли проникать отдельные представители крестьянства).

Значительную поддержку оказывала Прасат Тонгу буддийская церковь, так же, как и мелкие феодалы заинтересованная в установлении сильной централизованной власти (конечно, до тех пор, пока та не посягала на ее права) и в ограничении крупных светских феодалов. В благодарность за это Прасат Тонг щедро одарял буддийские монастыри землями и золотом [36, с. 72].

Политику Прасат Тонга на первых порах поддерживало также многочисленное и влиятельное купечество Аютии и других торговых центров, состоявшее по преимуществу из натурализовавшихся в Сиаме индийцев, китайцев, японцев, персов, армян и представителей других национальностей[28].

Народные массы в событиях государственного переворота, приведшего к власти Прасат Тонга, активного участия не принимали.