Юго-Восточная Азия с древнейших времен до XIII века

«Строения царского дворца состоят из многочисленных павильонов с дверями на север. Царь сидит на трехслойном сиденье, лицом к северу, в платье розового цвета, с кубком золотых цветов в руках и в ожерелье из драгоценных камней. Справа от него стоят четыре женщины и свыше 100 воинов конной стражи⁶. Позади царского трона — деревянный алтарь, украшенный золотом, серебром и пятью сортами ароматичного дерева. За алтарем висит золотой светильник. Рядом с троном стоят два металлических зеркала, перед ними — золотые курильницы. Перед всем этим находится золотое изваяние лежащего быка, служащее опорой для балдахина с драгоценными веерами по бокам. Несколько сот брахманов сидят рядами к востоку и западу от трона, лицом друг к другу»

[521, с.78].

Другой китайский источник свидетельствует также, что над головой царя Читу висит золотой диск с исходящими от него пламеобразными лучами [717, с.468]. Это сообщение представляет особый интерес, так как при раскопках в Центральном Таиланде была найдена серебряная монета именно с такой эмблемой. Наряду с некоторыми другими косвенными данными это позволяет предположить, что в Читу, как и в других монских государствах — Дваравати и Калачапуре, уже в начале VII в. существовало развитое денежное обращение.

Китайские летописцы рассказывают и о весьма сложно устроенном государственном аппарате Читу. При царе находится один сатоцзяло (сардхакара — на санскрите) — помощник, нечто вроде первого министра. Рангом ниже стоят два тонаточа (дханада) — распределители благословений, функции которых не совсем ясны; еще ниже — три цзялимицзя (карлика) — управляющие политическими делами. Кроме того, имеется один цзюломоти — ведающий уголовными делами. Каждый город назначает себе одного наяцзя (наяка) — начальника десяти боди (пати) — старейшин [717, с.468—469]. Таким образом, в это время в городах еще в какой-то мере сохранились пережитки первобытной демократии, впоследствии полностью уничтоженной деспотическим государством.

Интерес представляет и следующее замечание в отчете китайских послов:

«Хотя богатые семьи в значительной степени независимы от государственной власти, все же они могут носить золотые украшения только с разрешения царя»

[717, с.469].

Иными словами, социальные различия, как и во многих других раннеклассовых государствах, не вытекали непосредственно из богатства данного члена общества, а регламентировались государством, создавшим систему рангов с установленным для каждого ранга своего рода мундиром.

Господствующей религией в стране был буддизм (отец правящего монарха, носивший, как и монарх, имя Гаутамы в честь Будды, в 593 г. отрекся от престола, чтобы стать буддийским монахом). Но этот буддизм отличался от буддизма, укоренившегося в стране в более позднее время и существующего в современном Таиланде. Хотя догматы его, по-видимому, совпадали с догматами буддизма хинаяны, священным языком был не пали, а санскрит. Одновременно в иконографии были широко распространены махаянистские изображения. Это говорит о том, что в VII в. здесь, как и в других районах Юго-Восточной Азии, еще не произошло резкого раскола между двумя основными школами буддизма. Вместе с тем наблюдалась самая широкая терпимость по отношению к индуизму. Брахманы-индийцы, как своего рода иностранные специалисты по вопросам государственного управления, пользовались большим влиянием при дворе правителя Читу.

Государственное устройство и обычаи западнотаиландского общества — древнего царства Дваравати — в VII в. были, как отмечают китайские авторы, весьма сходны с вышеописанными. Однако Дваравати, занимавшее меньшую территорию, чем Читу, было сильнее экономически, так как здесь проходили наиболее выгодные торговые пути и имелось больше высокоразвитых торговых городов.