Юго-западная Туркмения в эпоху поздней бронзы. По материалам сумбарских могильников

Таким образом, эволюция металлических изделий из могильника Пар-хай II прошла как бы два этапа в своем развитии. Первый этап, ранний, показывает постепенное возрастание количества и ассортимента вещей с самых древних слоев (середина IV тыс. до н. э.) примерно до конца III тыс. до н. э. Затем происходит обрыв старых традиций и начинает создаваться сумбарский металлический комплекс, который окончательно оформляется во второй половине II тыс. до и. э. Указать причину сейчас невозможно, но не исключено, что это было связано с переменой источников сырья и технологического процесса. Однако решение данного вопроса еще впереди, поскольку складывается впечатление, что в будущем Юго-Восточный Закаспий выделится в самостоятельную металлургическую провинцию Среднеазиатского субконтинента.

Изделий из камня, эволюцию которых можно было бы хорошо проследить, весьма немного, но они представляют существенный интерес. Это прежде всего навершие булавы яйцевидной формы из прекрасно отшлифованного зеленоватого камня. Оно было обнаружено вместе с белой известняковой шайбой и бронзовым гвоздем для закрепления навершия на древке в камере 9, которая относится к началу III тыс. до н. э., что показывает очень ранние истоки традиции помещения с покойным таких предметов. Впоследствии, в эпоху поздней бронзы, навершия булав приобрели символ престижности, но в столь древнее время об этом говорить преждевременно. Неизвестно, какую смысловую нагрузку имело бронзовое навершие булавы, найденное перед лицом погребенного в склепе IV периода.

Столь же интересными и важными являются лазуритовые пронизки ромбической формы из склепов IV периода. Они служат вехами для установления абсолютной хронологии, так как совершенно идентичные изделия происходят из слоя IIIA Тюренг-Тепе [Deshayes, 1965, р. 86;1969Ь, р. 14] и из Царского некрополя Ура [Wooley, 1934, vol. 1, р. 88; vol. 2, pl. 143], которые принято датировать серединой III тыс. до н. э.

Алебастровый конический сосуд из камеры 19, низ, относящейся к V периоду, сам по себе чрезвычайно интересен, но выглядит одиноко на памятниках первой половины III тыс. до н. э. Переднего Востока и Средней Азии. Аналогии ему можно найти на памятниках IV тыс. до н. э. в Сузах 1(A) [Чайлд, 1956, с. 214—216].

Бусы встречены в склепах всех периодов; они довольно аморфны, но среди них есть несколько своеобразных. Так, трапециевидная бусина из камеры 8, низ (IV период), находит прямые соответствия в погребениях верхнего слоя Кара-Тепе у Артыка [Массон, 1961, табл. XVI, 7]. Интересны белые сложнокрестовидные бусы из камеры 45 (II период, середина II тыс. до н. э.), полная аналогия которым имеется в могильнике Заман-Баба [Гулямов и др., 1966] и в разграбленных погребениях эпохи поздней бронзы Северного Афганистана [Сарианиди, 1979]. На основании последних В. И. Сарианиди предлагает значительно омолодить культуру могильника Заман-Баба — поднять ее до рубежа II—I тыс. до н. э. Действительно, данная культура не столь древна, как это считали раньше, но и не столь молода, как предполагает Сарианиди. Скорее всего, ее следует относить к середине II тыс. до н. в.

Наконец, традиция включения в состав погребального инвентаря панциря степной черепахи может быть прослежена с самых древних склепов могильника Пархай II. В катакомбах Сумбара панцири были встречены исключительно в женских погребениях. Такие же предметы найдены в камерах VI и V периодов рядом с сосудами или в сосудах, поставленных последнему погребенному. Определить смысл данного предмета в могиле мы сейчас не можем; ясно, что он был неслучайным и служит свидетельством преемственности традиций в долине Сумбара в течение тысячелетий.