Юго-западный ветер

В первый день мать пришла в отчаяние, когда он вернулся на два часа позже. Во второй день часы, что она прижимала к груди, как распятие, показывали одиннадцать десять, когда он наконец появился — не с той стороны, что обычно, — и, войдя, тут же провозгласил, что он больше не будет возвращаться с работы к определенному часу. И что она не должна беспокоиться об ужине — ей достаточно оставить еду, и он подогреет ее в микроволновке. Дона Алзира сама подогрела еду и твердо заявила, что она и впредь будет так поступать, пока им не удастся преодолеть нынешние проблемы. Она была настроена очень решительно: во-первых, потому что поклялась себе противостоять злу и, во-вторых, потому что убедилась, что в этом противостоянии им с сыном никто не поможет. Даже падре Кризостомо отказался помочь!

Все эти дни Габриэл держал свой путь в сторону дома по одной лишь причине — он понимал, что, если не хочет довести себя до нервного срыва, ему надо где-то есть и спать. Он шел по городу, будто бы просто гулял. Но, в отличие от обычной прогулки, это не доставляло ему никакого удовольствия. Лишь чуть-чуть умеряло боль. На улице почти стемнело, когда он выбрался с работы в плотной толпе спешащих людей и двинулся своим извилистым путем. Большинство других служащих стремились побыстрей попасть домой, некоторые, в основном мужчины, задерживались ненадолго в Копакабане, чтобы посидеть в каком-либо баре — но не из тех, что на набережной, где было слишком холодно. Габриэл не хотел иметь ничего общего с публикой, посещавшей бары, или шляться с товарищами после работы. Человек человеку вовсе не брат, как это хотят считать христиане. Человек человеку враг. Габриэл чувствовал себя одиноким волком, что бредет, понуро опустив плечи и уставившись взглядом в землю. Над ним нависла непонятная угроза, но и сам он тоже представляет собой угрозу. В каком-то предопределенном месте в предопределенное время он кого-то убьет. Ибо так было предсказано.

Ему вновь пришла в голову мысль об оружии. Не для того, чтобы кого-то убить, а чтобы защититься от того, кто нападет на него. Это был единственный вариант, при котором предсказание может обернуться правдой. Он не был убийцей, хотя желание кого-то убить у него иногда возникало. Но это было просто чувство, ничего серьезного. Засунув руки в карманы, Габриэл брел почти по самой кромке тротуара, из-за чего ему приходилось обходить стоявшие на краю киоски, велосипеды и мотоциклы, прикрепленные к фонарным столбам, а также прорезать густую толпу, что скапливалась на перекрестках. По середине тротуара он предпочитал не ходить, поскольку никогда не мог сообразить, с какой стороны лучше обходить встречных — то ли справа, то ли слева.

Время от времени Габриэл вытаскивал руку из правого кармана. При этом он воображал себе, что в руке у него зажат пистолет и что он стреляет в кого-нибудь из прохожих. Он не доходил до того, чтобы изображать стрельбу жестами, а лишь воображал, что поднимает руку и целится в голову идущего. Потом он представлял себе, как первая же или вторая пуля сражает насмерть и жертва умирает еще раньше, чем начинает падать тело. Обе пули попадали в горло. Естественно, чтобы его план сработал, убитый должен сначала продемонстрировать явные намерения убить его, Габриэла. Но поскольку между ними не будет большого расстояния, то не следует дожидаться, пока другой парень выстрелит в него. Габриэл должен стрелять сам, как только тот вытащит правую руку из кармана. Он почему-то все время думает о мужчине, но ведь это может быть и женщина. Почему бы и нет? Раз он не имеет понятия о причине, почему кто-то должен на него напасть, тогда это может оказаться и женщина. Тут Габриэл стал представлять себе, что все женщины, идущие ему навстречу, являются возможными убийцами. И сразу же самые обычные их жесты, такие как открыть кошелек, переложить сумку из руки в руку, стали казаться ему подозрительными. Он стал лавировать, стремясь переходить на другую сторону улицы в те моменты, когда на улице возникала воображаемая опасность. Но с чего это он решил, что убийца будет идти ему навстречу? Разве не логичнее подкрасться сзади и напасть совершенно незаметно? Тогда Габриэл принялся искать тихие спокойные улочки, где проще сохранять достаточную дистанцию от людей, идущих позади. Иногда он сворачивал и делал круг, чтобы проверить, не наткнется ли таким образом на своего преследователя. Ему было неважно, сколько времени уходит на эти побочные петли. И его главной целью было не дойти домой — туда он в конце концов доберется. Нет, главное сейчас — обдумать сложившуюся ситуацию, а это лучше делать на улице, подальше от материнских глаз и ушей.