Печальным итогом этой «десятидневной войны», по данным югославских военных, было: у ЮНА 44 убитых, 184 раненых, у Словении – 3 убитых, 66 раненых30
. Словения опубликовала следующие данные: правительственные войска потеряли 39 человек убитыми и 163 ранеными, четыре милиционера погибли и 22 ранены, Словения потеряла четырех военных из отрядов ТО и пять гражданских лиц, ранено было 89 военных из ТО, 38 гражданских лиц31. Посол США в Югославии У. Циммерман приводит другие данные: Словения потеряла девять, а ЮНА – 37 человек32. Посол вспоминал свой разговор с Я. Яншей, который признавался, с каким наслаждением он осуществлял задуманную операцию, считая ее мщением армии. Он говорил: «Все произошло фантастично!». И добавлял: «ЮНА сама обучила наши силы территориальной обороны. Каждый год из Белграда присылали своих самых лучших инструкторов. Они точно знали, на что мы способны. Попасть в западню, о которой не только знали, но и сами способствовали ее установке – это верх высокомерия и безответственности»33. Если ЮНА панически боялась Запада, пишет У. Циммерман, то словенцы с распростертыми объятиями встретили западных журналистов. Словенцы «им пересказывали эпическую борьбу своей маленькой республики против югославского колосса. Это был пример успешного использования пропаганды в истории Югославии»34.Разработанный Генштабом план вывода войск из Словении был осуществлен 29 июля 1991 г. Республику покинули все войска и техника.
Сравнивая события в Словении с последующими войнами в Хорватии и Боснии и Герцеговине, многие полагают, что Любляна неожиданно легко достигла своей независимости. Но тогда словенцам казалось, что они победили в трудной борьбе: первый опыт столкновения с государственной машиной требовал огромных усилий и специальной подготовки. А. Зулфикарпашич пишет, что Словения «удивила Югославскую армию и всю политическую структуру своей организованностью и подготовленностью к выходу из Югославии, а также своими связями с Европой». Армия тогда «еще боялась открыто выступать как орудие Сербии и как убийца народа». Поэтому Словения «не шла на полную конфронтацию с армией, давая ей возможность уйти, вывезти оружие, сохранить лицо, не быть до конца униженной»35
.Подразделения ЮНА, вышедшие из казарм, не собирались вести войну или выступать в роли оккупантов. Армия, воспитанная на идеях отражения внешней опасности, не готова была воевать со своим народом. Целью акции было показать недопустимость одностороннего решения об отделении, отреагировать на «самоволие» словенцев и предупредить остальных о невозможности повторения словенского варианта.
Для Словении война стала катализатором ускорения ее международного признания. В начале июля Г.-Д. Геншер пообещал М. Кучану, что, независимо от исхода войны, Словения будет признана мировым сообществом, а в разговоре с С. Месичем немецкий министр уверенно заявил, что предпримет все необходимые шаги для признания Словении и Хорватии. «Геншер, – признает С. Месич, – действовал исключительно динамично», ему удалось проинформировать Англию, Евросообщество, Австрию и убедить их в «агрессии» ЮНА и необходимости признать независимость Словении и Хорватии36
. События в Словении имели кроме всего прочего еще одно важное последствие – именно после них начинается деморализация армии, распад ЮНА по национальному признаку, отъезд офицеров и солдат в свои республики37.1
2 Там же. С. 14.
3
4
5 Там же. С. 13.
6 Там же.
7
8 Ibid.
9 Ibid. S. 66.
10 Ibid. S. 91.
11
12
13 Согласно данным В. Кадиевича, единицы ЮНА за 48 часов заняли 133 из 137 объектов на границе, см.:
14
15
16
17
18
19
20
21
22 Там же. C. 48.
23
24
25
26