Юйлинь (СИ)

       Смешно, что его боятся... Возможно, им приходит на ум извилистый розовато-серый кусочек мозга под стеклом Дюссельдорфского музея или что еще. Затемненные ореховые аллеи концентрическими кругами огибали особняк. В детстве он был абсолютной копией маленького Эйнштейна, но сейчас уловить сходство стало сложней. И вряд ли бы сфотографировался с высунутым языком, ну уж нет. Скрипка - тоже нет, скорее гитара. Да, он тепличное растение и ничего не знает о реальной жизни. Вот подсунули прекрасную китаянку, чтобы повысить эффективность работы, а он в ответ только начал коллекционировать гравюры эпохи Тан. Черные кроны ореха тонут в вечерней тьме, холодные ветер приятно освежает вспотевшее лицо.

       А ты, ты видишь ли, скажи,

       Порой хоть тень мою,

       Когда полями вдоль межи

       Спускаешься к ручью?

       Это Гете. "Вечерняя песнь охотника". Да, он многого не знает, многого не понимает, и часто читает не то чтобы насмешку, но явное непонимание в глазах окружающих. Это жалость, странная жалость к странному существу в погибающем мире. Моргенштайн предупреждал, что будет трудно, что он не все сможет понять. Но главное - задача, главное - Земля-2 и такой нелегкий, почти невозможный путь в десятки тысяч световых лет.

      Две филлипинки, веселые и хозяйственные, сейчас в четыре руки режут салат. Пора возвращаться, вечер несет только холод и печаль.

       Запищал телефон. Берт неловко, запутавшись в теплой кофте, выудил его из заднего кармана. И аж подпрыгнул. Потому что секретарь почти кричал.

       - Берт, это неделю назад, сразу после заседания Совета, появилось в твиттере, с анонимного аккаунта. Видишь? Я пересылаю тебе полную копию сообщения.

       - Подожди, открываю. Хм... Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь. Я готов открыть вам знание, что вероломно скрыли от вас... Я умножающий печаль... Господи... Кошмар. Это произошло! - закричал Берт, и с темных веток с уханьем сорвалась птица. - То, чего мы больше всего боялись!

       - Читай дальше, Берт. Там дальше по поводу глобального потепления, видишь?

       - Изменение концентрации парниковых газов - ложь. Изменение в орбитальном движении Земли вокруг Солнца... Солнце колеблется со всей большей амплитудой... Бецер, черт побери. Или Гисс? Бецер или Гисс?

       Телефон не отвечал.

       - Проклятие! Сразу два новеньких и такое. Так Бецер или Гисс?!- орал в трубку Берт, крутясь будто юла на одном месте.

       Они оба помолчали некоторое время. Где-то внутри зародилась страшная догадка.

       - Ты знал, Берти? Не обижайся, но все понимают, что между вами была симпатия. Вы проводили много времени вместе. Китаянка самый близкий тебе человек на сегодняшний день.

       - Подожди... Но... Это же вы нашли ее! Вы подсунули мне...

       - Мы ошиблись. Весь отдел психоэкспертизы уже отправлен в отставку. По всей видимости, она приняла решение не так давно, может всего неделю назад. За ней ведь постоянно наблюдали, Берти, так же как за любым из нас. Мы не знаем, что послужило спусковым курком. Там дальше в письме... Читай. ...Мы погибнем, но последнее столетие проживем гордо, продолжайте влюбляться и рожать детей, выращивайте цветы...

       - О, боги. Как это возможно?! - кричал Берт.

       - Пришлось действовать очень быстро. Мы отключили на пару часов все социальные сети, вроде бы появился некий глобальный вирус, об этом сейчас по телевидению рассказывают. В течении дня все было решено. Она... Все прошло быстро, Берти, поверь. Она... Уже в Китае. Берти, такое случается. Она не первая и не последняя. То и дело кто-то из Большого Совета решает, что он спаситель, наместник Бога на земле, и может раскрыть человечеству последнюю страшную истину. Берт, прости. Но ты должен понять. Кто, если не ты.

       - Я понимаю. - Его голос звучал на удивление спокойно, ровно.

       - Нет ничего хуже хаоса. Загнанный зверь опасен, а китайская сучка могла превратить все человечество в одного огромного раненого зверя. Ты понимаешь это, Берти?!

       Секретарь отключился, и Берт остался один, окруженный тишиной и тьмой ореховых аллей.

       Все это время Юйлинь вынашивала дерзкий план, а он даже не догадывался... Стена, стена из льда и камня отделяет его от мира. Чужая душа потемки. Стыдно и странно, что думает сейчас не столько о девушке, сколько о своей ужасающей глухоте, о том, что не сумел прочесть ее замысел, а то, может быть, и отговорил бы, спас, убедил. Но между ними все это время была невидимая стена. Берт вытащил из кармана телефон, не отдавая самому себе отчет, зачем набирает единицу - то есть Секретаря.

       - Я вот что хотел сказать. Что это за название такое - Земля-2? Я долго думал. Тут одно из двух. Терра, это Земля на латыни, или... Что-нибудь другое. Вообще, по правде говоря, я больше склоняюсь к другому названию.

       - Не понимаю, о чем ты, Берт.

       - Яшмовая роща. Юйлинь. Красивое, нежное имя. Неужели хуже, чем Земля-2?

       - Что-что?

       - Да, не я открыл планету, это сделал телескоп Кеплера, но я создал первый двигатель. Земля она одна единственная, и скоро погибнет. Это другой мир, там будет другая жизнь. Так почему не Юйлинь?