Юхан Салу и его друзья

А теперь не отвертишься. Юхан должен взять под наблюдение самого себя. Что же написать о себе? Может, то, что он ночью сильно храпит? Пожалуй, надо написать. Иначе никто никогда не узнает, что Юхан Салу изобрел средство от храпения. Ни у одного врача нет такого средства, а у Юхана Салу есть. Он изобрел его летом, когда они были в лагере в Ны́ммепалу и спали в палатках.

Юхан на ночь заклеивал рот пластырем. Широкий пластырь — от одного уголка рта до другого, а узкий — две ленточки крест-накрест. Это единственное и миру до сих пор неизвестное средство против храпения. Наклеивать пластырь нужно вечером, когда стемнеет, а снимать рано утром, чтобы соседи по комнате или палатке не видели. А если вдруг и увидят, тоже ничего. Мол, зубы болят, заклеил, чтоб не продуло.

Юхан думает, думает и решает, что не следует говорить о храпении. Ведь это средство несовершенно, при насморке его применять невозможно.

А может быть, отметить, что его не покидает мысль записать все, что происходит в школе… Что две истории он уже начал… О том, как однажды, когда они еще в шестом классе учились, отряд Кри́ймвярта чуть не отравился… И о том, как они в этом году встречали новую учительницу английского языка… Может, все-таки написать об этом? Но вдруг ребятам не понравится? Чего доброго, засмеют.

Лучше всего, видимо, признаться, что он иногда любит приврать. Что-нибудь такое похуже надо о себе сказать, а то получается неладно.

Странное дело творится с Юханом. Как начнет что-нибудь рассказывать, так и приврет. Если он, например, утром видел, что косуля пошла на реку пить, то в школе расскажет, что косуля была не одна, а с самцом. На следующий день выяснится, что и лось был в кустах.

Раз сто он попадался, но ничто не помогает. Написать об этом будущим поколениям?

Юхан Салу задумывается и решает, что не стоит.

С полчаса он ломает голову, что же все-таки сказать о себе. Ничего толкового на ум не приходит. Со школьного двора слышатся удары по футбольному мячу, и Юхан с завистью думает о Туртсе, у которого такое поручение, что он все время должен торчать на футбольной площадке. Он прислушивается к ударам, и в конце концов не выдерживает. Юхан сует журнал в стол и исчезает, как ветер.

Он бежит на площадку и приговаривает: «Надо будет попросить у Эймара Ринда новое пионерское поручение, это точно».

Он повторяет эти слова столько раз, что под конец не понимает, хитрит ли он сам с собой или взаправду хочет попросить новое поручение.

Белые мухоморы (Первый рассказ Юхана Салу)

Марта Йыесаар заметила пропажу грибов, когда уроки почти во всех классах уже кончились. Она обнаружила, что на серовато-зеленом мхе рядом с большим пнем пусто, и вспомнила, что здесь было два семейства белых мухоморов — Amanita virosa.

Уголок, где стоял пень, был украшением выставки. Камарик, отрядный силач, нашел этот пень за дровяным сараем и сам притащил его сюда, на второй этаж. Слева, между корявыми корнями пня, мы поставили три шампиньона, которые учительница ботаники нашла в своем саду под живой изгородью, справа от пня Лора воткнула в мох белые мухоморы.

И вот мухоморы исчезли!

Дежурная по выставке в испуге побежала в пионерскую комнату. Но там никого не было. Марта нашла нас внизу, в мастерской. Вместе с новым пионервожатым Сергеем мы вытачивали на токарном станке шахматные фигурки. Марта стояла в дверях с таким растерянным видом, что Сергей, случайно подняв на нее взгляд, ничего не спросил и сразу же выключил станок.

— Идемте скорее! — сказала Марта. — Мухоморы исчезли.

Без лишних слов мы помчались наверх. Мы могли только подтвердить слова Марты.

— Грибы стояли здесь, налево от моего пня, — сказал Камарик.

— Если бы мы получше следили, этого не случилось бы, — сказала Анне.

Мы заговорили все сразу и вдруг замолчали: Сергей резко нагнулся и поднял валявшуюся во мху этикетку: «Шампиньоны. Съедобные в свежем и маринованном виде».

— О боже! — вскрикнула Марта совершенно не по-пионерски. — Эта этикетка лежала с другой стороны.

Да, этикетка должна была лежать по другую сторону пня. Там и сейчас стояли три шампиньона. Но рядом с шампиньонами лежала этикетка, говорящая совершенно о другом: «Amanita virosa — Белый мухомор». И более мелкими буквами: «Смертельно ядовит».

«Кто-то переставил этикетки. Мы посмотрели на Марту: в последний раз пояснения на выставке давала она.

— В двенадцать часов приходил второй класс. Они хотели все потрогать руками.

Ясно. Этикетки нечаянно перепутали малыши из второго. У них уж такая привычка — все брать в руки. Они всегда вьются вокруг Марты, как пчелы. Поди уследи за ними!

Мы стали думать, кто же мог унести грибы, как вдруг тоненький голосок пропищал за чьей-то спиной:

— Девчонки! Сергей! Если этикетки перепутаны, значит, кто-то уже отравился!