Юкия (СИ)

Подул ветер, который уже не поднял в воздух ни одной пылинки. Он подтолкнул волшебника к боковой стене и развернул его так, чтобы тот увидел пентаграмму, выжженную на открытой деревянной начинке стены.

— Это, значит, тебе не нравится? — удивился Фокус.

Он осмотрелся. Такие знаки можно было рассмотреть везде, где только было открытое дерево, составляющее каркас строения.

— Ого! Хорошенько тебя пытались выгнать. Может, и не все были шарлатанами, — прокомментировал волшебник. — Но на деле они только замуровали тут. Понятно, почему ты такой злой. Хорошо, давай я тебя освобожу, а ты после отправишься со мной. Согласен?

Подул лёгкий ветерок, в котором можно было расслышать слова:

— Пойду… не хочу быть один… опять…

— Интересно, этот чудак ещё там? — спросила фермерша у мужа, после трёх часов работы в поле.

— Конечно, нет, — фыркнул мужчина. — Он либо сбежал, либо это нечто его убило. Если так, то скажем, что мы его отговаривали, он сам пошёл.

Работа продолжалась ещё минут десять, пока из особняка, который был прекрасно виден с поля, не вышла фигура.

— Эй, вы там! — закричала она.

Фермеры бросились туда, забыв про сено для своего стада коров.

Весёлый до похода в этот проклятый дом чудак выглядел очень изнурённым, но вполне живым.

— Заставил же он меня попотеть, — тяжело вздохнул он, когда подбежали хозяева дома. — Мне вообще подобной магией нельзя пользоваться.

Люди смотрели на Фокуса с неописуемым удивлением и интересом. Глубоко вздохнув, он продолжал:

— В общем, вашу, как вы говорили, сущность, я забираю с собой. Денег мне не надо. Мне его хватит. Эй, выходи, — крикнул он входной двери. — Попрощайся с теми, кому ты спокойно жить не давал.

Дверь скрипнула, на пороге появился мальчик лет двенадцать.

— Холопы, — надув губы, бросил он фермерам и… как призрак, исчез в черепке от старинной вазы, лежащем у порога.

— Это что, призрак?! — всплеснула рука женщина.

— Да нет, — сам Фокус был, казалось, удивлён тому, что произошло. — Обычный обиженный на жизнь и хозяев домовой. Сам не знаю, почему он решил вам показаться в облике человека. В любом случае, дому, где будут жить туристы, домовой будет только мешать, а мне пригодиться.

После этих слов он щёлкнул пальцами — и осколок, в котором исчез мальчишка, сам прилетел ему в руку.

— В дороге подумаем, как тебя назвать…

========== Глава 1 Больница ==========

Что такое волшебство и существует ли оно в нашем мире? Этим вопросам я задавалась с детства. Когда мне было лет двенадцать, ответ казался очевидным: нет. Но теперь я сомневаюсь. Хотя… не в моём положении спорить, но почему-то теперь, спустя четыре года, мне уже кажется, что оно существует, оно живёт вокруг нас незаметное, неощущаемое, неосязаемое…

Спросите: почему я подняла эту тему? Просто потому что в каком-то смысле я пострадала из-за него. Стоило разок поверить в магию и ощутить себя настоящей волшебницей, как я оказалась там, где я сейчас, сежу перед окном, закрытым стальными решётками и москитной сеткой, и жадно глотаю свежий воздух, потому что в помещении дышать невозможно.

Оглядываться не хочется, ведь я знаю, что там увижу: всё те же тошнотворно-жёлтые стены, строгих медсестёр в белых халатах и не всегда адекватных пациентов, одной из которых являюсь и я сейчас. Стоило одни раз по-настоящему поверить — и я здесь! Неужели вера — это преступление?!

Мне уже всё равно, не думаю, что меня когда-нибудь отсюда выпустят… по крайней мере, не выпустят в ближайшее время. Ладно, не буду жаловаться на то, что здесь плохо. Если вера — это преступление, то я это заслужила.

Меня зовут Силестия Лигмер. Почему такое странное имя? В общем-то, я сама не знаю. До пяти лет я жила в детском доме, не помня родителей. Там старая воспитательница, которая помнила, как попали в это место многие дети, рассказала мне, что меня нашли на пороге приюта ещё совсем маленькую, в коляске и со странной запиской, где было указано мои имя, фамилия и дата рождения. Мне потом даже показывали эту бумагу, хотя… возможно, это была только красивая история, а доказательство — подделка. В начале, конечно, я верила, а, когда повзрослела, меня часто начинал одолевать скептицизм, уже слишком эта история на сказку похожа. Разве нет?

В пять лет меня удочерили. Сказать, что я сильно была этому рада, значит, ничего не сказать. Я была просто в восторге! Наконец я кому-то была нужна! Но потом оказалось, что это не так уж радостно. Я попала к молодой бездетной паре. Вначале они, казалось, любили меня, как собственную дочь, а потом… да, потом я поняла, что нужна была им только ради денег от государства. Она не удочерили меня по-настоящему, а только оформили опекунство. И, как говорила потом моя приёмная мать, «промучились» со мной два года, а потом скинули бабушке, то есть своей матери.