Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

Здесь-то и проявляется странность нашей юлы: она покорно лежит в ящике под диваном в ожидании деятеля, у нее нет даже режима stand by, общей фоновой готовности, к которой постепенно переходят вещи человеческого обихода. А подавляющее большинство действующих волчков вращаются, колеблются, дрожат, флуктуируют – и именно в этом исходном состоянии дожидаются творца, деятеля, который произвел бы над ними какую-нибудь операцию. То есть вмешательство творца требуется отнюдь не для «раскручивания», а для того, чтобы замедлить, остановить или забросить под диван тот или иной из заставаемых вращающихся волчков. Принудительная стабилизация свыше и есть имя для первой творческой операции в рамках сотворения мира[6].

Таким образом, универсальность Перводвигателя не подтверждается, эта операция выполнима лишь на локальном участке, например когда человек берет неподвижный волчок и придает ему вращение. Тут ничего не говорится о том, откуда взялся неподвижный волчок, а также предполагается, что, начав с неподвижности, наш волчок рано или поздно в неподвижность и возвратится. Мы будем придерживаться иной, более общей расширенной схемы, следуя одновременно и Гегелю, и квантовой механике. В теологических категориях она будет выглядеть так:

Самовращательность.

Богостоятельность.

Самостоятельность.

Самовращательность второго порядка.

Таков замысел о человеке, и в вольном метафизическом изложении это может выглядеть так.

Застав мир в состоянии текучести, аморфности, дрожания («паразитарного ветвления миров» – уточняет физика), мир, где самовращательность волчков и была простой данностью материи, Бог укротил дрожание и стабилизировал некоторые избранные формы. Так, вместо паразитарной вращательности сущему была дарована богостоятельность, а человек стал венцом этого проекта. Ему был предоставлен для обитания мир, обладавший невиданными запасами покоя. Для этого пришлось остановить множество волчков и скрыть (спрятать) в разномасштабности времен неукротимые спины множества других. Так был исполнен проект богостоятельности, после чего человеку и была дарована самостоятельность. В некотором высшем смысле это означает, что он получил доступ к активированию автоколебаний, говоря попросту, он овладел юлой и создал технику по ее образу и подобию – таковы, в сущности, все машины, спокойно пребывающие «под диваном» в ожидании раскручивания, активации, первотолчка.

И вот, став самостоятельным, человек бесстрашно подошел к черте, где он сможет бесстрашно подключиться и к самовращательности – использовать первичную материю на свой лад; говоря с оттенком метафоричности, настало время опираться на спины первичных, исходных элементов. Что это значит, как выглядит и как может это выглядеть, попробую в дальнейшем разъяснить.

* * *

Теперь выскажем такое утверждение: вращающийся волчок обнаруживает разнородные свойства, которые априори невозможно предсказать или предвидеть, если имеешь дело с неподвижным волчком.

Вот юла – в крутящемся состоянии она будет генерировать звуки, разворачивать узор, если на поверхность нанесены цветные полоски, а если это умная юла, то может выравнивать вибрации, отпугивать насекомых и среди прочего порождать слабое магнитное поле, заставляющее следить за ее вращением. Но даже и простейший волчок в виде колесика, надетого на вертикальную ось, в своем вращении буквально замирает на месте и тоже генерирует различные поля, являя свои атрибуты. Некое общее фоновое поле можно назвать полем Лейбница в честь философа, как бы ненароком обратившего внимание на эффект искусственной прозрачности: