Юля. Второе дыхание

Лазаренко даже испытывает удивление, что претензии к Тимошенко ограничились обвинением в даче взятки в размере $ 5,5 тысячи офицерам управления материальных ресурсов Минобороны России. Взятку они получили за то, что якобы согласились заключить с ЕЭСУ контракт на поставку украинской мебели по завышенной цене. По его мнению, можно было придумать более серьезную версию.

Сами же офицеры, которых сегодня обвиняют в получении взятки от Тимошенко, уже на следующий день после выступления российского Генпрокурора опровергли его слова, заявив, что дело это политическое, и от них еще в 2000 году требовали свидетельств против Юлии Владимировны в обмен на освобождение из следственного изолятора. В конце концов эти офицеры уже в 2003 году были оправданы Московским окружным военным судом. Но к их несчастью, в Украине в 2004 году началась предвыборная кампания, и оправданные судом военные стали в ней элементом PR-провокаций власти против оппозиции.

В 2006 году Лазаренко, заметно постаревший и седой, выступал по украинскому телевидению с обращением к украинскому народу, в котором пояснял: ни в чем он не виноват, все обвинения сфабрикованы кучмовским режимом. Однако его личность вызывает уже лишь вежливое любопытство, не более. Что бы он ни говорил, люди уверены: американский суд – не украинский и зря не осудит. Особенно убеждает народ и то обстоятельство, что вопреки снятию некоторых обвинений, часть их все-таки остается, они доказаны, и Лазаренко в действительности перекачивал миллионы с Украины за границу.

Юлия Тимошенко о бывшем «крестном» публично не упоминает, хотя и не открещивается от него. Просто бизнес-этап ее жизни давно пройден, и единственная память

о тех временах – уголовное дело, возбужденное в России, которое то ли закрыли, то ли собираются, то ли не закрыли, но и хода ему давать пока что никто приказа не получал.

Политические баталии поглощают ее целиком и полностью. Причем кое-кому кажется: для Ю. В. процесс важнее результата.

Глава IV Особенности национальной политики

«Один российский бизнесмен, который тесно общался с Юлией Владимировной в те годы, описывал ее как типичную бизнес-вумен, лишенную всякого интереса к государственной деятельности. По его словам, Юлины разговоры отличались тогда безграничным цинизмом. Она густо использовала ненормативную лексику и ни об одном из своих знакомых не говорила с уважением. Все люди рассматривались ею с точки зрения пользы или отсутствия таковой. Об украинских националистах она тогда говорила с раздражением и презрением. Теплого отношения к Москве у нее тоже не было. В отличие от бизнеса, политика ее никогда не интересовала».

(«Московский комсомолец», 26 декабря 2004 г.)