Читаем Юлиан Отступник полностью

59 Либаний рассказывает: «Можно было видеть, как он в самом простом платье, со свитой, состоявшей только из суровых педагогов, аккуратно ходил на занятия. Он, внук Констанция Хлора, племянник Константина и двоюродный брат правящего императора, абсолютно не заботился о том, чтобы подчеркивать свое высокое положение. Он принимал приглашения и никогда не подчеркивал своего превосходства. В школе он, подобно всем, подчинялся общим правилам. Он говорил тогда, когда говорили другие. Он не требовал ничего сверх того, что имели другие. Если бы кто случайно вошел в зал, где он находился, то тщетно искал бы его взглядом: его невозможно было отличить ни по каким приметам, которые обыкновенно выделяют людей особого положения… И вместе с тем, несмотря на его желание быть таким же, как все, в его сути было нечто царственное, что проявлялось в ряде исключительных черт» (Либаний. Речи, VIII, 11 и 13).

60 См. выше.

61 «Родившийся в бедности Аэций был вынужден освоить ремесло ювелира, чтобы обеспечивать свою мать. После ее смерти он со страстью отдался изучению диалектики и богословия. Вскоре, участвуя в публичных диспутах, которые тогда были очень распространены, он заслужил недоверие и ненависть людей той безжалостной непримиримостью, которой заставлял своих противников замолчать. Будучи изгнан из Антиохии, он нашел прибежище в Аназарбе, где поступил на службу к некоему грамматику, а в качестве платы за труд брал у него уроки. Он столь преуспел в занятиях, что по прошествии короткого времени сумел превзойти своего учителя. Поскольку тот разгневался на него за это, Аэцию пришлось вернуться к бродячей жизни. Однажды в Киликии он встретил гностика Борбориана, который сумел во время диспута одержать над ним верх при помощи сильных аргументов. Аэций хотел в отчаянии покончить с собой. Однако некое видение утешило его и объявило, что с этого времени он будет непобедим.

Узнав, что манихейский учитель Афтоний, обладавший удивительным даром красноречия, громит христианские общины Александрии, он сразу же направился туда и предложил Афтонию потягаться с ним. Пройдя несколько этапов диспута, Афтоний был вынужден замолчать; при этом он почувствовал себя столь жалким, что заболел и спустя семь дней умер. Что до Аэция, то, изучив в Александрии медицину с тем, чтобы иметь возможность бесплатно излечивать тело одновременно с душой, он вернулся в Антиохию. Галл был в это время только что назначен туда цезарем. Ему доложили об Аэций столько дурного, что он собирался приговорить его к колесованию. Однако вскоре он передумал, и ему даже пришла в голову фантазия вызвать к себе этого необычайного человека, которого он чуть было не казнил. Допущенный на аудиенцию Аэций сумел завоевать милость, а по прошествии времени и благосклонность цезаря» (Bidez. La vie de l'Empereur Julien, с 90–91).

62 «Там еще сохранилось скромное напоминание о моем занятии садоводством, — пишет Юлиан о своем Астакийском владении. — Это маленький виноградник, дающий ароматное нежное вино и нуждающийся лишь в том, чтобы наступило время, которое принесет ему дары Диониса и Граций. Гроздья, еще висящие на лозе или раздавленные в давильне, источают запах роз, а сок, едва разлитый в кувшины, становится, по словам Гомера, «отборным нектаром». Почему его больше нет? Может быть, я был не слишком ревностным виноградарем. Поскольку я воздерживаюсь от чаши Диониса и прибегаю в избытке к водам Нимф, я приказывал производить только столько вина, сколько было нужно для меня и моих друзей, а люди такого рода встречаются редко…» (Император Юлиан. Письма, I, 2, с. 13–14).

63 Возможно, он также верил, что его защитил благоприятный отзыв Аэция.

64 Либаний. Речи, XVIII, 20 и далее; XIII, 13–16.

65 Плотин (204–270).

66 Порфирий (233–304).

67 См.: Ricciotti. Op. cit., с. 40.

68 Ямвлих (250–330) умер за год до рождения Юлиана, что позволило последнему считать, что он родился для того, чтобы воспринять его философское наследие.

69 Труды императора Юлиана. О Гелиосе-Царе: II, с. 85.

70 Там же, II, с. 84–85.

71 Там же, II, с. 89.

72 Там же, II, с. 85–93.

73 Ибсен Генрик. Кесарь и Галилеянин, с. 80–81.

74 Эта формула была позднее вновь применена святым Ансельмом.

75 Труды императора Юлиана, II, с. 75. День рождения «Непобедимого».

76 См.: Гор Видал. Юлиан, с. 115–116. Также: Franz Cumont. La Religion de Mithra.

77 В Упанишадах можно найти следующий гимн:

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
10 мифов о Гитлере
10 мифов о Гитлере

Текла ли в жилах Гитлера еврейская кровь? Обладал ли он магической силой? Имел ли психические и сексуальные отклонения? Правы ли военачальники Третьего Рейха, утверждавшие, что фюрер помешал им выиграть войну? Удалось ли ему после поражения бежать в Южную Америку или Антарктиду?..Нас потчуют мифами о Гитлере вот уже две трети века. До сих пор его представляют «бездарным мазилой» и тупым ефрейтором, волей случая дорвавшимся до власти, бесноватым ничтожеством с психологией мелкого лавочника, по любому поводу впадающим в истерику и брызжущим ядовитой слюной… На страницах этой книги предстает совсем другой Гитлер — талантливый художник, незаурядный политик, выдающийся стратег — порой на грани гениальности. Это — первая серьезная попытка взглянуть на фюрера непредвзято и беспристрастно, без идеологических шор и дежурных проклятий. Потому что ВРАГА НАДО ЗНАТЬ! Потому что видеть его сильные стороны — не значит его оправдывать! Потому что, принижая Гитлера, мы принижаем и подвиг наших дедов, победивших самого одаренного и страшного противника от начала времен!

Александр Клинге

Биографии и Мемуары / Документальное