Юлиана – мама из будущего

Есть. Я почти дома, Пересаживаюсь в лифт. Моя «сота» открывается, определив хозяйку по отпечатку указательного пальца, который я приложила к дверному экрану. Включаю при входе внутренний источник энергии. Все засветилось, заиграл приветственный марш и под ноги мне рванули оба моих любимых кошака. Роботы разумеется. Держать домашних животных в «сотах» не возможно. Получив свою долю ласк, кошаки уселись на кухне на свои места.

– Подождите, скоро накормлю!

Снимаю одежду, обувь и отправляю в чистку. Для этого есть специальные люки в стене. Теперь душ. Водные процедуры принимаю под «Хор жрецов». У меня на этой неделе везде музыка из оперы «Аида» моего любимого Верди. На следующей неделе поставлю «Травиату», если не передумаю.

Вообще все лучшее в живописи и музыке было создано в XVIII–XIX веках Новой эры. Это мое субъективное мнение. Правда, живопись эпохи Возрождения мне тоже нравиться, а мой любимый Эль Греко творил аж в XVI веке.

С XX века Новой Эры человеческая мысль работала в основном в направлении удовлетворения материальных потребностей, а не духовных. Это были времена высоких технологий, и величайшего прогресса в науке и технике.

Ой, что-то меня понесло. Бедный мой дневник, все терпит.

– Так, где тут мой ужин?

Открываю окошко в стене у барной стойки. Фруктовый рулет и молочный коктейль меня уже ждут. Опять Дора будет ворчать, что перебор с углеводами, а белков не хватает. Ничего белки доберем в ресторане клуба. Ненавижу белковые пасты. Не хочу я их, и не буду! Могу себе позволить оплатить стейк. Моя студия дает мне неплохой доход. Спасибо Рудольфу, моему первому наставнику, а затем и бойфренду, по совместительству. Его студия перешла ко мне, как бы, по наследству.

* * *

Первый мужчина появился у меня в «соте» через неделю после окончания школы. Так обычно и бывает. Проба взрослой жизни. Старательно и упорно мы занимались сексом и делали вид, что влюблены, и что нам очень хорошо вдвоем. Через месяц мне все это надоело. И я изъяла Артурчика из памяти моей «соты». Тем более что являться он начал не периодически, а эпизодически. Кроме того, тогда я уже была влюблена в своего наставника.

В последних классах школы я специализировалась по русской истории и литературе. Посещала факультатив по русскому языку, поскольку очень хотелось читать в подлинниках Толстого и Достоевского. В год моего выпуска пришла заявка на такого стажера. Я согласилась сразу, отложив на более позднее время теоретическое совершенствование. Это же классно – окунуться в работу и видеть результат!

В общем, на заявленное место я подходила по всем статьям, кроме… внешности. Требовалась блондинка небольшого роста, но поскольку в нашем выпуске блондинок такой специализации с заявленным ростом не оказалось, я тут же перекрасила волосы, а на мой рост директриса закрыла глаза. Рост у меня чуть выше среднего, так что она ничем не рисковала, дав мне рекомендацию.

В общем, в своем выпускном платьице в сине-белую полоску (параллельно полу), белых мокасинах и с белобрысыми хвостиками на собеседовании я выглядела эдакой девочкой-припевочкой. На самом деле волосы у меня тёмно-русые, густые и блестящие. Сами по себе они чуть-чуть вьются – то есть природа дала мне возможность не завивать и не выпрямлять волосы – они и так лежат прекрасно, если сделать правильную стрижку. Цвет кожи – смугло-бледный, а глаза – серо-зелёные. Так что выбеленные волосы не очень гармонировали с моими природными данными. Но увидев меня – Рудольф дал согласие.

Когда я его увидела – все стало понятно сразу. Мы с ним оказались одного роста. Если я в мокасинах. И вообще – первое моё впечатление от Рудольфа – «никакой». То есть я не только не влюбилась, но даже испытала некоторое разочарование.

Называла я его «Господин Учитель», а он меня «Милая барышня». Поначалу он возился со мной целыми днями. Кроме чисто технических вещей, таких как визуальное и звуковое совмещение или приёмы перспективы второго плана, он учил меня работе с актерами, искусству гримировки. Увлек и меня историей костюма, по которой, как выяснилось позже, у него учёная степень. Кроме того, требуя от актеров совершенства в изображении любовных сцен из русской классики, в партнерши (для наглядной демонстрации) он выбирал, естественно, меня.

Кто-то влюбляется с первого взгляда – я влюбилась с первого поцелуя. Рудольф демонстрировал чары Анатоля Курагина, околдовавшие Наташу Ростову, и мы изображали их тайный поцелуй. Я потеряла покой!

Он, конечно, понял, что твориться с «милой барышней» и умело распалял мое женское самолюбие, то, бросая на меня пламенные взгляды, то, не замечая в упор. И вдруг исчез на неделю в отпуск.

В то время я уже рассталась с Артурчиком. Он не выдерживал сравнения. Неделя без моего шефа мне показалась безразмерной. Все стало пресно и скучно, хотя с работой простоя не было, да и в клубе в субботу вечером не прозябала в одиночестве.