Юлианна, или Игра в «дочки-мачехи»

– Времена меняются, пиявочка. То есть, они еще не переменились, нас пока особо не преследуют, не гоняют и даже почти не разоблачают. Но старшие маги и низшие силы предупреждают, что вот-вот начнется…

– Опять будет охота на ведьм?

– Хуже.

– Что же может быть хуже?

Старая ведьма оглянулась по углам, наклонилась к самому уху Жанны и громким шепотом произнесла:

– Призрак бродит по России, призрак смерти атеизма! В стране все больше людей начинает верить в Бога, тысячами крестятся, – и вот этой-то православной волной всех нас накроет и смоет подчистую! Ни ведьм, ни магов, ни экстрасенсов в России вообще не останется! – глаза ведьмы при этих словах расширились и потемнели от ужаса.

– Какой кошмар! А может, это только слухи? Разве христианство это не просто мода, которая как пришла, так и уйдет?

– Увы, нет! Мода бывает на заграничные тряпки, на танцы, на азартные игры, наркотики и всяческое распутство, а не на христианство. Поди-ка, выстой в церкви два часа из одной только моды! Сама-то мода где придумана? В аду, тарантулка, в аду!

– Верно говорит Ага! – прозвучало из-под дивана. – Моду мы сочинили. Мы же распространяем миф о том, что христианство в России – это только мода. Кое-кто верит, однако!

– И ты прав, страшненький! Но мода там или не мода, а привольная наша житуха в этой стране, похоже, идет к концу.

– Конец света в отдельно взятой стране? – потрясенно спросила Жанна.

– Конец тьмы в отдельно взятой державе, девочки! – поправил из-под дивана бес. – У нас внизу об этом тоже слухи идут.

– Ты правду говоришь, Жан? Ой-ой-ой!.. Ну да ладно, не будем заранее горевать, – резко оборвала себя Жанна. – Авось, на наш век тьмы еще хватит. Мне бы вот только от противных девчонок избавиться. А там уже можно будет сесть и хорошенько подумать: здесь оставаться и открывать собственное дело или забрать деньги моего Мишина да за границу махнуть? У меня ведь и за рубежом связи имеются.

– А вот мне, бедненькой, здесь придется остаться и затаиться, я за границей конкуренции не выдержу. Вот я и вышла на тропу осторожности. Так что, прости, непосредственно ничем тебе помочь не смогу, эфочка ты моя![2] Я больше на устранение не работаю. А вот советом – помогу.

– Ну, помоги хоть советом, Ага!

– Адресок я тебе подкину интересненький и рекомендацию дам. Девчонки у тебя, говоришь, церковные? Так вот есть у меня на примете ведьма, которая именно по таким делам большой специалист – православная ведьма!

– Это как же так? – опешила Жанна. – Ведьма – и вдруг православная!

– А вот так, скорпеночка[3]. Каждая ведьма маскируется как умеет: я медицинским халатиком прикрываюсь, а матушка Ахинеюшка – монашеской ряской. Конечно, позиционирует она себя не ведьмой, а «православной целительницей и духовной помощницей», только это ведь одно и то же, как мы понимаем. У нее весь дом иконами обвешан, святой водой заставлен. Только иконы эти нельзя в церковь вносить – тут же сгорят! А своей «святой водичкой» она потихонечку травит тех, кого ей «закажут» клиенты. Такой вот у нее бизнес, крокодилочка!

– Ну дает бабулька! – захохотала Жанна. – Через святыни – травить! Класс! Давай адресок, Ага!

Адресок был тут же записан на бумажке и вручен Жанне.

На прощанье Агафья Тихоновна хотела было обнять Жанну, но та уклонилась:

– Без этих нежностей, пожалуйста! А то еще удушишь ненароком… по привычке! Пока, красавица-удавица!

– Тебя удушишь, анакондочка! – сказала Ага, закрывая входную дверь за посетителями на сложный заграничный замок. Она пересчитала сунутый ей Жанной гонорар, осталась довольна и даже запела песенку времен своей молодости:

Эту песню запевает
Молодежь, молодеж-ж-жь, молодеж-ж-жь!
Наш-шу песню не задуш-ш-шишь,
Не убьеш-ш-шь, не убьеш-шь, не убьеш-шь!

Агафья Тихоновна, судя по дремучей этой комсомольской песне, была намного старше, чем казалась! Оставшись одна, она приободрилась: может, права Жанна, и на их век дураков в России еще хватит? Но тут она вспомнила, что ее старинного дружка, пророка и серийного воскрешателя Гришеньку Грабового[4] уже посадили в тюрьму за мошенничество, и пригорюнилась…