ЮлиАнна

– У меня в нагрудном кармане дырка! И все, кого я туда поместил, рано или поздно покидают меня. Я ими пытался дыру залатать, только вот не помогало.

– Почему же? Они все были не те?

– Да те, те. Просто изначально надо было самому дыру латать, а потом впускать в себя родного человека. Так велика вероятность, что он не выпадет. Ты поняла смысл, ушастик? Начинай с себя. Другие твой карман у сердца не заштопают. Только ты сама можешь это сделать.

– Я не совсем понимаю, что ты хочешь мне сказать! И какое это имеет отношение к нашему прежнему разговору?

– Это про твое вожделение к зеленоглазым. Изначально, твое желание накинуться на паренька и рыдать на груди – не к нему. Ты им хочешь заткнуть свою брешь!

– А к кому же тогда?!

– Узнай к кому. Как узнаешь, доведи до адресата свои претензии и обретёшь свободу. Дыра зиять не будет.

7 глава

После разговора с Лешей с Юлей начали происходить перемены. Писать правой рукой ей становилось все неудобнее и неудобнее. Она старалась, как могла, но ручка, буквально, не удерживалась в руке! Это отныне было не только неудобно, но даже больно! У нее и так имелась неисчезающая мозоль на среднем пальце, но теперь она росла и росла, потому что Юля старалась сильнее удержать ручку и давила на нее. Но параллельно Юля все больше тренировалась писать левой рукой. Ведь писать зеркально, и не нужно было учиться: как-то само собой получалось. А вот, чтобы почерк был понятным всем, нужно было поработать. Вскоре Юля достигла успехов. Но она боялась, что бабуля заметит кривой почерк с левым наклоном, и тогда взбучки не избежать. Поэтому умудрялась писать по-всякому: и с правым наклоном, и с левым. И вообще, заглянув в ее тетрадь, можно было подумать, что пишут в ней, как минимум, четыре человека!

Таким образом, темный двойник Аня уже без зеркала постепенно проникала в светлую и робкую Юлю, и та превращалась в уверенного, еще тихого, но уже не боявшегося всего и всех подростка.

А однажды произошел случай, когда Аня прямо на уроке русского языка – любимого предмета Юли – посмела заявить о наболевшем.

Шел обыкновенный урок русского языка. Юлю вызвали к доске. Она писала под диктовку предложение, как обычно правой рукой. Мел выпал, она тут же подняла его и продолжила писать. Но тут послышались смешки с задних парт. Учительница попросила стереть последнюю запись. Юля остолбенела и уставилась на доску: последнее предложение было написано левой рукой. Зеркально! Юля и не обратила внимание! Она застыдилась, но одновременно и злость проснулась. Хотелось, как маленькой, топнуть ногой, и крикнуть на весь класс: «а вот и не буду стирать, читайте, как хотите!»

Но Юля послушно стерла последнее предложение. Учительница же зачем-то сказала:

– Ты должна быть благодарна бабушке, ведь она из тебя амбидекстра сделала!

Юля замерла, но рука, держащая мел, затряслась. Русичка вела Юлин класс уже пятый год, и ей было известно все про каждого ученика, а о Соболевской Юлианне больше всех. Анастасия Николаевна каждое собрание хвалилась своими заслугами относительно воспитания внучки.

И Юля не смогла сдержаться:

– А давайте я вам завяжу правую руку полотенцем и заставлю вычерчивать палочки левой рукой? – не думая, предложила она.

– Что? – учительница глуповато улыбнулась.

Живот напрягся от страха. Но Аня внутри неё уже проснулась, и даже зеркало не понадобилось. Тёмный двойник смело, но рассудительно и спокойно вещал:

– Вы, конечно, станете сопротивляться, сами того не желая, ведь это будет для вас непривычно и неудобно, как если бы вас с нормальным зрением заставили надеть очки на минус четыре диоптрии и снимать не позволили.

В классе стояла гнетущая тишина, и даже те, кто привычно отсиживался на уроке и с нетерпением ожидали звонка, любопытно подняли головы и глядели то на училку, то на доселе немую ученицу. Русичка таращилась на Юлю и даже не шевелилась, только заметно было, как сильнее она сжала простой карандаш в руке. А речь из уст Юли лилась словно заученная:

– Вы все же станете сопротивляться, а я буду на вас орать, периодически вбивать науку подзатыльниками и унижать. А потом, когда вы, наконец, отточите письмо, я потребую от вас благодарности за приобретенную амбидекстрию. Только вот есть небольшие минусы: вы частенько будете путать, где право, где лево, сами станете рассеянной, слегка заторможенной и на местности будете плохо ориентироваться. Но вы приобретёте небольшую особенность, а я, благодаря вашей покорности, – выросшую до неимоверных размеров убежденность, что мой дар – ломать и уродовать то, что было заложено природой. Ведь мне так удобно, плевать, что вы другая.

– Юля, перестань! – прикрикнула учительница, топнула ногой и бросила карандаш на парту.

– Я ведь лучше знаю, чем какая-то там природа! – дрогнувшим голосом выкрикнула Юля, и чтобы не расплакаться навзрыд, выбежала из класса.

* * *

На следующий день она делилась с Лешей своими успехами:

– Ей и зеркало не понадобилось! Я ее без него в себя впустила, и Аня теперь всегда со мной!

– То есть ты теперь целостная?

– Выходит, что так!