ЮлиАнна

Как я боюсь ее, как боюсь! Но я смотрю на крохотный шевелящийся свёрток у моей груди, и моя паника немного утихает.

Я сохраню эти строки для тебя, моя доченька. Я именно в это мгновение так уверена, что ты прочитаешь их. Я знаю, как они понадобятся тебе в жизни и, чувствую, что в них находится самая огромная сила, которую я способна дать тебе.

Я так счастлива, что ты родилась у меня. Я безумно рада, что являюсь мамой такой прелестной девочки! Но, девочка моя, как я боялась, что стану такой же, как она! Как я боялась! И всю беременность боялась, но знала, что уже давно люблю тебя и жду. Когда тебя положили мне на живот, ты рефлекторно коснулась ручкой моей груди, там, где сердце. Своей крохотной ладонью ты развеяла все мои страхи. Ужасно уставшей, мне ещё хватило сил заплакать от счастья и переполнявшего меня доселе неизведанного чувства огромной нежности к своему ребенку. Все три дня я не разлучалась с тобой. Ты всегда лежала на моей груди прямо над сердцем. Тебе там было спокойнее всего. Но сейчас я боюсь, что вскоре это прекратится. Я чувствую, что стою на пороге чего-то невыносимо ужасного. И я не знаю почему, но мне хочется написать прямо сейчас то, что так стремительно рвётся наружу. Каким-то мистическим волшебным чутьём я не просто ощущаю, я знаю, что ты это прочитаешь, и тебе это поможет. Мне словно кто-то сверху сказал, что скоро конец, и наступило мгновение, когда я должна сделать все, что от меня зависит. И я прямо сейчас вспоминаю свое грустное фото в школьной форме, и представляю тебя вместо себя, и мне хочется оставить послание для тебя взрослой.

Я хочу кричать, что ты ни в чем не виновата! Ты лучший ребёнок, и она так себя ведёт с тобой, не потому что ты плохая и не заслуживаешь любви, а потому что она априори лишена ее. Она больное, неспособное к привязанности, хладнокровное существо. Насилие – ее жизнь, она по-другому не умеет общаться и обращаться с людьми. В людях она видит лишь обслуживающий персонал для всех ее потребностей и чувств, ей плевать, что у других есть свои желания. Но она всегда умудрялась все перевернуть: она всю жизнь заботилась обо мне, последние штаны с себя снимала, а я неблагодарный выродок. В том-то и состоял весь ужас: