Юлий Цезарь

Цезарь оказался в чрезвычайно тяжелой ситуации: припасов в войсках оставалось лишь на двое суток, вдобавок воины увидели, что их командир упустил прекрасную возможность одержать победу. Гордостью можно было пренебречь, однако провиант следовало отыскать как можно скорее. Единственно возможным выглядел набег на расположенный в двадцати милях севернее город Бибракте, столицу эдуев. Это огромная крепость господствовала над окрестными землями, а зерна в ней было запасено достаточно, чтобы прокормить римлян в течение многих недель. И потому Цезарь прекратил преследование гельветов и повел своих людей к Бибракте. Гельветы узнали об изменении плана Цезаря почти незамедлительно, от галльских дезертиров, которые решили, что дело римлян проиграно. Гельветам уже было известно о поражении Цезаря в предыдущую ночь, и потому они вообразили, что противник их устрашился и его можно разбить. Придя к этой мысли, гельветы повернули назад и начали нападать на арьергард римского войска, направлявшегося к Бибракте. Тогда Цезарь направил конницу, чтобы сдержать нападение неприятеля, а сам в это время занял ближайший холм, разместив четыре легиона на его склонах, а два вместе со вспомогательными отрядами и обозом — на вершине возвышенности. Гельветы, рассеяв римскую конницу, перешли в наступление. Они знали, что римляне измучены длительным переходом, страдают от голода, а также и то, что в их войске немало молодых, неопытных солдат, бывших земледельцев из Северной Италии и Провинции. Сами же гельветы, одержавшие ряд побед над германцами, считали себя грозной, могучей силой. Они презирали римлян и жаждали им отомстить за недавнее поражение.

Цезаря ожидало первое значительное сражение в его жизни. Большого боевого опыта в то время он еще не имел. В Дальней Испании он, правда, воевал с лузитанцами, а совсем недавно у Соны разбил часть войска гельветов. Но то были незначительные сражения, не требовавшие особого полководческого искусства. Теперь же ему предстояло сразиться с огромной неприятельской армией и на него давил груз ответственности за жизни тысяч своих солдат. Перед боем Цезарь, прежде всего, приказал увести своего коня, дав понять, что он разделит участь солдат вне зависимости от исхода сражения. У Цезаря была редкая лошадь — с копытами, расчлененными, как пальцы. Когда она родилась, гадатели предсказали ее хозяину власть над всем миром. Цезарь ее бережно выходил и объездил — других седоков лошадь не подпускала. Впоследствии Цезарь поставил ей статую перед храмом Венеры. Отослав своего коня, Цезарь произнес перед солдатами речь, воодушевив их на бой.

Гельветам не слишком хотелось сражаться с противником, обосновавшимся на холме, но они настолько превосходили римлян числом, что не сомневались в своей победе. Однако, к их удивлению, они увидали, что римляне движутся им навстречу, спускаясь с возвышенности. Когда до гельветов оставалось несколько ярдов, римляне с высоты метнули в них копья. Несколько гельветов упали, но большинство копий застряло в деревянных щитах. Римляне повторили удар. Копья застревали в щитах, а когда острие загибалось, то их нельзя было вытянуть, и многие гельветы, лишившись свободы маневра, побросали свои щиты, оставив тело незащищенным, что в ближайшем бою дало римлянам весомое преимущество.

Под натиском римлян гельветы начали отходить, отступая к находившемуся позади них другому холму. Римляне выиграли первую часть сражения, а затем их наступление замедлилось, ибо теперь им приходилось двигаться в гору. Затем положение римлян осложнилось еще больше: по их правому флангу внезапно ударили бойи и другие находившиеся в резерве союзники отступавших гельветов. Однако римляне не дрогнули и успешно повели бой на два фронта. В конце концов после долгого боя римляне прорвали оборону гельветов и овладели их лагерем. Римляне взяли в плен сына и нескольких дочерей Оргеторига, но половина армии гельветов сумела уйти, направившись на север к лингонам, надеясь найти пристанище у этого племени. Цезарь не стал их преследовать: римлянам предстояло похоронить погибших в бою и оказать помощь раненым, и потому он временно ограничился тем, что послал к лингонам гонцов с письменным повелением не оказывать гельветам никакой помощи, пригрозив, что тех, кто окажет им помощь, он будет рассматривать как врагов наравне с гельветами. Через три дня римляне возобновили преследование противника.