Юлий Цезарь

На рассвете Цезарь приказал всем засевшим на горе спуститься на равнину и положить оружие. Они беспрекословно исполнили приказание: подняв руки и бросившись на землю, они со слезами умоляли его о пощаде. Он их успокоил, приказал подняться и, чтобы уменьшить их страх, сказал несколько слов о своей кротости, а затем помиловал их всех; при этом он рекомендовал своим солдатам никого из них не обижать и вещей у них не отбирать. Проявив такую заботливость о них, он вызвал к себе другие легионы и отправил те, которые привел с собою, назад в лагерь для отдыха. Затем он двинулся в поход и еще в тот же день достиг Ларисы».

Вы помните, как жестоко были умерщвлены помпеянцами легионеры Цезаря, угодившие ненароком в плен. Какой разительный контраст отношения к побежденным вновь демонстрирует Цезарь.

Таково истинное благородство!

Теперь, как и прежде, немного статистики: «В этом сражении он потерял не более двухсот солдат, но центурионов – этих героев – он лишился около тридцати. Между прочим, был убит в очень храбром бою вышеупомянутый Крастин, получивший тяжелый удар мечом в лицо. То, что он сказал перед боем, то и сделал. Цезарь был убежден, что Крастин проявил в этом сражении беспримерную храбрость, и очень высоко ценил его заслугу. Из войска Помпея пало, по-видимому, около пятнадцати тысяч человек, а сдалось более двадцати четырех тысяч (ибо даже и те когорты, которые охраняли редуты, сдались Сулле); кроме того, многие спаслись бегством в соседние города. Воинских знамен Цезарю после этого сражения досталось сто восемьдесят, а орлов девять».

В сущности, для Помпея все было кончено.

Но Цезарь не мог теперь позволить ему скрыться.

Слишком много крови римлян пролилось из-за стремления Помпея к власти. У него были шансы (неоднократно!) завершить конфликт миром, не роняя достоинства своего и сохранив жизни своих людей. Он отверг все предложения Цезаря и встал на путь, приведший его в бездну.

Читаем в «Комментарии»:

«Цезарь решил оставить все дела и преследовать Помпея, куда бы он ни бежал: иначе он мог бы снова набрать другие войска и возобновить войну. Он проходил в день столько, сколько могла его конница, и приказал одному легиону идти следом за собой, но не таким скорым маршем.