Юлий Цезарь

В действительности не из любви к Риму вся Галлия отправила к Цезарю посольство с просьбой о помощи против германского царя. Этот поступок был отчаянным усилием романофильской, консервативной партии использовать к своей выгоде положение, созданное войной против гельветов. Неудача гельветов, бывшая следствием интриг эдуев против Цезаря, возбудила ненависть всего галльского народа против этой партии до такой степени, что последняя поняла, что ей остается только одно средство спасения: немедленно побудить Цезаря ниспровергнуть господство Ариовиста. Если Цезарь остановится после заключения мира, то народ поверит вожакам национальной партии, обвинявшим эдуев и всю аристократическую партию в измене галльскому делу, в сковывании рук Галлии цепями германского владычества остановкой гельветов. Если, напротив, Цезарь отбросит за Рейн свевов, то эта партия могла бы утверждать, что она послужила национальному делу лучше своих противников, и приобрести в победоносном проконсуле прочную поддержку своей власти. Следовательно, не теряя времени, нужно было побудить Цезаря начать эту войну.

Планы на войну

Цезарь не замедлил заметить, что настойчивые и почтительные просьбы галльских представителей имеют вид настоящих требований. Войной с гельветами он уже оттолкнул от себя могущественную национальную партию и народные массы; теперь, если он не уничтожит Ариовиста, романофильская партия сама обратится против него, и он окажется со своей маленькой армией как бы затерянным посреди Галлии, ненавидимый всей нацией и без поддержки со стороны какой-либо партии. Как мог бы он долго держаться в Галлии при таких условиях? Война против Ариовиста одна могла дать ему престиж, который ранее он надеялся заслужить войной с гельветами. К несчастью, эта война была не из тех, которые без большой опасности можно было сымпровизировать за несколько недель. Речь шла о войне в отдаленной стране без хорошей операционной базы и с небольшой армией в шесть легионов с врагом, возбужденным великими победами и, по слухам, очень многочисленным. Цезарь не мог рассчитывать на лояльную поддержку галльской нации, от которой зависело снабжение продовольствием. В Галлии была целая партия националистов, желавших видеть гибель Цезаря. То, что произошло в войне с гельветами, показывало, сколь велико было затруднение. Наконец, — и это было особенно опасно в случае неудачи — существовало также препятствие юридического характера: Ариовист в прошлом году был объявлен другом и союзником римского народа, и нельзя было сослаться ни на какой повод к войне.

Дилемма, предстоявшая Цезарю

Цезарь никогда не находился в подобном затруднении. Для него дело шло о риске всем приобретенным в долгой борьбе и всем тем, на что он надеялся в будущем. В случае поражения он не мог бы долго держаться в Галлии, а его положение в Риме было бы безвозвратно погублено. Но со свойственными ему ясностью мышления и быстротой в принятии решений Цезарь понял невозможность избежать этого испытания. Он решил идти навстречу опасности, импровизируя как только мог лучше в этой второй его войне.

Цезарь занимает Безонтион

Прежде всего нужно было найти предлог для нее. Он начал с приглашения Ариовиста посетить его, так как он хотел с ним говорить. [78]Приглашение было высокомерным, и варвар, естественно, отвечал, что если Цезарь нуждается в нем, то сам может посетить его для желаемого разговора. Цезарь отказался и просил сделать разные уступки эдуям и секванам. Ариовист, уже раздраженный первым приглашением, отказал, и Цезарь объявил тогда, что уполномочен объявить ему войну в силу пресловутого декрета в пользу эдуев. Наученный, однако, предшествующей войной, Цезарь не хотел испытывать по пути недостатка в съестных припасах и опасался измены. Он занял Везонтион (совр. Безансон), самый большой и богатый город секванов, организовал провиантскую службу, о которой должны были заботиться эдуи и секваны, а вместо Думнорига начальником кавалерии назначил Публия Красса, сына Марка. Но когда все казалось готовым, возникло новое затруднение.

Паника и мятеж в Везонтионе

Солдаты, находившиеся под впечатлением кровавой битвы с гельветами и опасностей, испытанных в предшествующую войну, были напуганы рассказами весонтионских жителей и торговцев о германцах и Германии и в последний момент отказались выступить. Как, — говорили они, — будучи столь малочисленными, нападать на такого страшного врага? Как снабжать провиантом армию в неизмеримых лесах и диких пустынях этой непроходимой страны? Страх пробудил в них даже совестливость: эта война против царя, объявленного сенатом другом и союзником, несправедлива, и боги не допустят, чтобы она имела счастливый исход. [79]Цезарь должен был собрать своих офицеров и солдат, опровергать их доводы, предостерегать и возбуждать их самолюбие, объявляя, что, если другие не имеют храбрости, он пойдет один с десятым легионом. Этот-то по крайней мере не боится!

Поражение Ариовиста