Юлий Цезарь. Политическая биография

Если Р.Ю. Виппер развивает образ «эллинистического монарха», то у B.C. Сергеева на первый план выходит военная составляющая. Армия, солдаты и война занимали центральное место в политической системе диктатора, по сути дела, являвшейся ярко выраженным военным режимом. По своей сути, власть Цезаря была близка не к римской республике или даже полуконституционной монархии Августа и Юлиев-Клавдиев, а к военной монархии Северов, при которой на первый план окончательно вышли силовые структуры^{559}. Социально-экономическая политика Цезаря во всех отношениях предвосхищала политику Римской Империи, ее целью было объединение средиземноморского бассейна под властью Рима и превращение римской республики в Средиземноморскую державу. Особое значение в этом плане имели последние мероприятия диктатора, его заморская колонизация, распространение гражданских прав и планы восточного похода^{560}. Впрочем, большая часть планов Цезаря не вышла из стадии проектов, а последующая Империя реализовывала их гораздо медленнее, чем хотел этого ее основатель^{561}. Общество не приняло новые формы жизни, которые вводил Цезарь, но если Р.Ю. Виппер считал особенно неприемлемыми эллинистические формы власти, то B.C. Сергеев считает таковой всю совокупность его политики. Августу пришлось замедлить и приостановить ход цезарианских реформ и переориентироваться на италийские и консервативные ценности.

Идея «демократического монарха» или, скорее, — демократа, ставшего монархом, развивалась С.И. Ковалевым, поставившим деятельность Цезаря в контекст борьбы оптиматов и популяров. Как и другие ученые его времени (B.C. Сергеев, А.В. Мишулин), С.И. Ковалев был сторонником моммзеновской «двухпартийной» схемы. История гражданских войн предстает в его изложении как борьба двух политических партий, оптиматов (аристократическая, сенатская партия) и популяров (народная, демократическая партия), которые можно считать достаточно организованными объединениями, имевшими свою программу, методы, более или менее постоянный состав и традиции преемственности^{562}. Несмотря на определенные оговорки, ученые этой школы считали вполне возможным считать режим Мария и Цинны «диктатурой популяров», а режим Суллы — «диктатурой оптиматов» и именно в этом контексте рассматривать деятельность Цезаря.

Наиболее полно демократические идеи были воплощены Гракхами. «Одно мгновение», — пишет С.И. Ковалев, — «могло показаться, что сенатской олигархической республике нобилей приходит конец и ее сменяет развитая античная демократия типа афинской»^{563}. Впрочем, движение Гракхов не смогло перерасти в демократическую революцию и было подавлено по причине ((из-за)) слабости демократии и ее внутренних противоречий^{564}.

Новое революционно-демократическое движение было связано с Югуртинской и Кимврской войнами и военной реформой Мария. Будучи продолжением гракханских реформ, это движение популяров было отмечено новыми факторами: возросшей ролью люмпен-пролетариата, вносившего в него сильный элемент анархии, ростом демагогии демократических лидеров и (что было главным) — участием в движении армии и военного лидера (Мария), интересам которых стали подчиняться руководители популяров. Крах движения Сатурнина в 100 г. знаменовал собой не только поражение демократии, но и слабость новой реформированной армии^{565}.

Кризис, вызванный Союзнической войной и вторжением Митридата обострил политическую борьбу н снова вызвал к жизни демократическое движение. В 87 г. демократы заняли Рим, установив там свою диктатуру, с 87 по 85 гг. государство фактически возглавлял Цинна, так же как и Марий, ставший демократическим диктатором^{566}. Режим марианцев не удержался, после гражданской войны 83–82 гг., к власти пришел Сулла.

Оценка Суллы С.И. Ковалевым (как и многими другими учеными) достаточно сложна. Сулла разгромил популяров, а его конституционные реформы имели целью восстановить господство аристократии. Это была диктатура класса римских рабовладельцев в ее ультраконсервативном варианте, а революционно-демократическое движение было практически уничтожено^{567}. Вместе с тем независимо от своих субъективных целей, диктатор объективно заложил основы новой системы, которую впоследствии расширил и укрепил Цезарь и которую мы называем империей. «Принцип постоянной военной диктатуры при сохранении республиканской формы, уничтожение демократии, ослабление сената при его внешнем укреплении, улучшение административного и судебного аппарата, расширение прав гражданства, муниципальное устройство Италии — все эти меры вновь появятся в деятельности преемников Суллы и войдут органической составляющей в государственное устройство Рима»^{568}.