Юлия

После этого Филатов попросил „всех малолетних детей и всех, кому меньше шестнадцати лет, выйти из зала“. В центре внимания пьяной публики была, естественно, „актриса“ Елена Бонд (Юлия) и „актер“ Ален Мелик-Григорян (Миша). Елена – костлявая и тощая женщина с усталым лицом и косой на голове – была облачена в черное платье с огромным вырезом, который достигал бедер. Ален оказался совсем не Делоном, а был всего лишь толстым, лысым и явно закомплексованным человечком из провинциального городка Иджеван.

Перед началом фильма в зрительный зал ворвались братки, которым было приказано проследить, чтобы не было пиратских записей. Организаторы больше всего боялись, что их шедевр скопируют без их согласия.

Впрочем, демонстрации фильма и не было. Зрители видели „нечто“ без титров, без начала и конца, длившееся от силы минут шесть. Затем жаждущим откровенных сцен бесконечно крутили один и тот же рекламный ролик, который давно гуляет по российскому и украинскому Интернету.

После долгожданных томлений в зале погас свет. По экрану забегали герои фильма Миша и Юля в неглиже. Актеры начали разговаривать на „украинском“. Естественно, говорили только о своем друге, депутате Государственной думы Александре Филатове. Бесхитростные диалоги были приблизительно такого содержания:

– Миша, де ты е?

– Юля, моя дорога! Я знаю дэпутата Филатова. Вин мой друг! Вин хороший, вэсэлый парень. Я с ним буду зустричатысь. Мы з ным робымо бизнэс.

Затем Юля встала на колени перед Мишей и – закатив глаза:

– Миша, щас тоби сподобаеться!

Мише сподобалось. Как герой низкопробной порнухи, он закатывал глаза к потолку и сладостно стонал.

– Видчуваю энэргэтыку Майдана, – заколдованно повторял Миша.

После пяти минут мелькания на экране „пятой точки“ актрисы и массивных бедер актера на сцену выскочили три пигалицы группы „Мин нет“ и стали петь про „оранжевое море“ и „оранжевого верблюда“.

Больше народ так ничего и не увидел. Какой сюжет фильма, какой жанр шедевра, сколько времени длится эпопея – все осталось за кадром. Хотя, по словам Филатова, „фильм уже продан в двадцать три страны мира, особенно японцам понравился!“»

Глава 46

Просто сказать, что фильм имел феноменальный успех, значило бы не сказать ничего. Вложенные в него средства окупились многократно. Он отодвинул на задний план полнометражные и куда более дорогие ленты и неофициально стал кинособытием года. О нем очень много говорили и писали. Украинские и грузинские кинематографисты тут же заявили, что они снимут фильмы возмездия про российских политиков в таком же духе, однако не учли одного – кто их станет смотреть в России? По этой причине, наверное, их громкие заявления так и не воплотились в реальность.

Филатов грелся в лучах славы. Она и раньше не обходила его стороной, но теперь стала воистину всенародной.

Правда, для проформы пришлось на заседании фракции в Думе извиниться перед Юлией, но на популярности фильма и его личной это никак не сказалось.

Они с Лебедовым были отомщены.

– Ты думаешь, она что-нибудь поняла? – спросил Лебедов при встрече.

– Сомневаюсь, – ответил Филатов. – Такие, как она, понимают лишь одно – нужно любой ценой достичь поставленной цели. Остальное для них не имеет значения.

– И какая у нее цель, по-твоему, сейчас?

– Да ты и сам знаешь. Она видит перед собой бесхозную страну и намерена ее взять.

– Но у страны есть хозяин, – возразил Лебедов.

– Не хозяин – хозяева. Их много, и они раздроблены, а значит, слабы. Единого же настоящего хозяина нет.

– Получится ли у нее?

– Посмотрим. Украинские политики по энергичности сравнивают ее с атомной бомбой. Так что может получиться вполне.

Глава 47

Юлия откинулась на спинку кресла и взглянула на часы. Рабочий день закончился, можно было расслабиться. Она нажала кнопку звонка. Высокая дверь распахнулась, и в кабинет, неслышно ступая по ковру, зашел ее помощник Вадим, стройный, хорошо сложенный парень в черном костюме. У него было скуластое остроносое лицо и гладко зачесанные назад черные волосы.

– Вызывали, пани Юлия? – спросил он.

– Да. Диск привезли?

– Привезли, еще днем.

– Так чего же ты молчишь?

– У вас были люди.

– Неси сюда.

Он вышел и через минуту вернулся с конвертом из плотной коричневой бумаги в руке. Осторожно положил на ее огромный стол. Юлия покосилась на конверт, но не прикоснулась к нему.

– Ты смотрел? – подозрительно спросила она.

– Нет.

– Точно?

– Ей-бо, присей-бо! – по-деревенски побожился Вадим. – Он запечатанный, сами взгляните.

– Ладно, – смягчилась Юлия, – можешь идти. Когда Вадим вышел, Юлия разорвала конверт и достала из него пластиковую коробку с компакт-диском. Сняла целлофановую упаковку, скомкала, бросила в урну. Задумчиво повертела в руках коробку. Кровь стучала в висках. «Спокойно, – сказала она себе, – это фигня, к тебе никакого отношения не имеющая».