До самого конца императрица могла говорить себе, что была права. Разве она не утверждала всегда, что «Божий человек» был залогом спасения, что без него все погибнет – империя, династия, все, кто ей дорог? И в ходе тех жутких месяцев, когда она делала последние шаги, взбираясь на свою Голгофу, сколько раз довелось ей вспомнить о письме, которое Распутин написал императору при объявлении войны: «Грозная туча над Россией: беда, горя много, просвету нет, слез-то море, и меры нет, а крови? …Знаю, все хотят от тебя войны, и верные, не зная, что ради гибели. Вот Германию победят, а Россия?.. Не было от веку горшей страдалицы, вся тонет в крови великой, погибель без конца, печаль».
Да, это был один из тех порывов ясновиденья, которые порой охватывали Распутина и давали основания той вере в него, которую он возбуждал в людях. Мы уже говорили, что, да, человек этот часто падал ниже некуда, но порой мог быть и великим.
Для России трагедия, начавшаяся двадцать два года назад, еще не окончена. Но уже начинается пересмотр взглядов, ослепленных страстью или неведением. Образ царя Николая II, на которого тоже вылили столько клеветы, уже начинает обретать ореол почитания, которое, вероятно, приведет к канонизации. Образ царицы рядом с ним по-прежнему остается померкшим. Но уже начинают понимать, что если ее и можно в чем-то упрекнуть, то лишь в чрезмерно ревностном стремлении к идеалу, который был так же и идеалом части русского народа и будет им и впредь. Ее ошибки, ее неосторожность проистекали лишь из горячей веры, просто неверно направленной и пробудившейся в тот момент, когда мечты разбились о печальную действительность! Среди тех, кто преследовал ее своей ненавистью, кто изливал на нее потоки грязи, – кто сможет предстать перед судом потомков с более возвышенным челом и более чистой совестью, чем у нее?
Что же касается крестьянина, ставшего орудием судьбы в одной из самых страшных трагедий истории, его личность кажется загадочной лишь тем, кто не знает глубинных течений народной жизни, тех бездн, в которых цветущие луга подлинной святости порой соседствуют с терниями первобытной жестокости. И в отношении Распутина тоже начинается пересмотр прежних мнений, ведущий иногда к неожиданным выводам. Автору этих строк довелось годы прожить среди русских людей, склонивших головы под игом советской власти; и ей доводилось слышать странные слухи, передаваемые шепотом: «Конечно, Распутин, очевидно, был святым, потому что все его предсказания сбылись. Все наши беды от того, что мы не смогли его понять. И лишь одна царица-мученица принимала его слова всерьез…»
Роль священного мужика еще не сыграна до конца. Потому что его загадка – это загадка самой России.
Библиография