Юмор начала XX века [сборник]

VII

КЛИНКОВ СНОВА УЕЗЖАЕТ Громов предъявил Подходцеву “тройку”, состоящую из семерки, восьмерки и короля, и заметил: — Сколько она у нас уже живет? Вторую неделю? — Да, — подтвердил Подходцев, рассеянно покрывая короля валетом и принимая семерку с восьмеркой. — Девятый день. — Первые два дня она тебя с собой брала, когда ездила по делам, а теперь все сама да сама… — Может, она боится затруднять Подходцева, — задумчиво предположил Громов, набирая из колоды сразу семь карт. — Не симптоматично ли, — криво усмехнулся Подходцев, — что ты, Громов, как раз в эту минуту остался в дураках. — Ты предполагаешь, что в эту минуту? — злобно подхватил Клинков. — Я думаю — раньше. Громов бросил карты на пол и вскочил с места. — Ну, так я же вам скажу, что вы оба свиньи и самые грязные лицемеры. Как?! Вы меня упорно называете глупцом, упорно смеетесь надо мной… А вы?!! Ты, Подходцев, разве ты не пробродил от семи до девяти часов вечера по нашей улице?! — Я папиросы покупал! — Два часа? За это время можно купить целую табачную фабрику!! А Клинков?! Раньше он сравнивал детей с клопами, говорил, что они “заводятся” и что их нужно шпарить кипятком — что заставляет его теперь возиться с девочкой, как нянька? Откуда этот неожиданный прилив любви к детям?!! — Я всегда любил ухаживать за детьми, — попробовал вставить свое слово Клинков в этот шумный водопад. — Да! Когда им было больше восемнадцати лет! Разве я не вижу, что Подходцев все смотрит в потолок да свистит какую-то дрянь, а когда она приходит, он расцветает и прыгает около нее, как молодой орангутанг. Разве не заметно, что Клинков, под видом сочувствия к ее горю, то и дело просит “ручку” и фиксирует поцелуй так, что всех тошнит… И вот, оказывается, что вы оба правы, вы в стороне, а я — неудачный ухаживатель, предмет общих насмешек… и… и… — Выпей воды! — холодно посоветовал Подходцев. — К черту воду!! — Мне эта истерика надоела, — сверкнув глазами, заявил Подходцев. — Я сейчас ложусь спать, и, если кто-нибудь еще вздумает оглашать воздух воплями, я заткну тому глотку своим пиджаком. — Вся эта история чрезвычайно мне не нравится, — заявил вдруг тихо сидевший на своей кровати Клинков. — В воздухе пахнет серой и испорченными отношениями. Эта атмосфера не по мне. Вы как хотите, а я уеду. Сыт я по горло. Завтра сообщу свой адрес, а сегодня — прощайте. Подходцев язвительно улыбнулся… — Ага! Опять к дяде?.. Клинков, не обращая на эти слова никакого внимания, сказал с озабоченным видом: — Если девчонка вдруг проснется, пока мать не пришла, и начнет плакать, заткните ей рот мармеладом — у меня тут на шкафу для нее припасена коробка… Заверьте ее, что мать вернется с минуты на минуту. А то терпеть не могу этого визга. — Да ведь тебя тогда все равно уже не будет! — Ну, знаете, если такое сокровище раскричится, так и через три улицы слышно!.. Ну, вот и готово. Ничего, Громов, я сам. Чемодан не тяжелый. Глава

VIII