Юмористические рассказы

Она (молча идёт к столику, где стоит карточка).

Он (бросается туда же и успевает взять карточку раньше). Зина!

Она. Отдайте мне мою карточку.

Он. Зина! Зиночка!! Зинуша!!!

Она. Так вы не хотите мне отдать мою карточку? Нет?

Он. Зиночек!!!

Она. Нет? (Хочет уйти.)

Он (преграждая ей дорогу). Зиночка, Зинуша, дай мне хоть сказать тебе! Ну, ты уедешь, но только выслушай меня… Ведь самому тяжкому преступнику, фальшивомонетчикам, клеветникам, которые за то и под суд попали, что врут, и тем дают говорить. Выслушай!

Она. Мне нечего слушать. Я знаю, где вы были.

Он. Тем лучше, если ты знаешь! Ведь не станешь же ты уезжать только потому, что твой муж засиделся у Петра Ивановича!

Она. До утра, во фраке у Петра Ивановича!

Он. Во фраке — потому что мы поехали к нему после обеда. До утра, потому что все сидели… Зинуша! (Хочет подойти к ней.)

Она. У Петра Ивановича? А скажите, откуда ж это у вас на фраке рыжий волос? Тоже от Петра Ивановича?

Он. Волос? Какой волос? Никакого волоса нет.,. Ах, да, действительно, волос. Чёрт его знает, откуда взялся этот волос?! Может быть, твой, или Акуля… когда чистили.

Она. Рыжий волос? Когда я брюнетка, а Акуля шатенка. Пустите меня! Вы низкий, вы гадкий, вы подлый человек! (Хочет уйти.)

Он (в сторону). Вот когда всё висит на волоске! (Снова заграждая ей дорогу.) Но ведь Пётр Иванович, ты знаешь, человек холостой. Мало ли какие у него там могут быть рыжие, чёрные, всякие. Сидят на диванах… Ну, сядешь на то же место, — и пристанет! Ведь не станешь же ты делать меня несчастным из-за того, что у Петра Ивановича знакомые какие-то рыжие женщины! (Становится перед ней на колени.)

Она. Пустите. Вы низкий человек. Вы мне изменяете!

Он. Господи, да с кем? С кем? Что это за предрассудок, наконец, что изменять можно только ночью! Как будто не существует для этого дня. Нет, непременно ночью, исчезая из дома, скандализируя, выдавая себя! Да с кем, наконец? С кем, я тебя спрашиваю? Пересчитай всех наших знакомых дам, за которыми я, по твоему мнению, могу ухаживать? Какая из них может исчезнуть из дома в эти часы! Ведь, я надеюсь, не станешь же ты меня подозревать в измене с какой-нибудь авантюристкой. Я надеюсь, ты не считаешь меня на это способным…

Она. Кто вас знает!

Он (укоризненно и вставая с колен). Зина!.. Ты можешь мне говорить, что тебе угодно, но только не это… Ты можешь оскорблять меня, как хочешь, но только не так… Этого, Зина, я от тебя не ожидал. (Ходит по комнате.) Не ожидал… не ожидал…

Она (в сторону). Кажется, я, действительно, немножко хватила лишнее. (К нему.) Где же вы были? Вы хотели объяснить.

Он (обиженным тоном). Говорю же тебе, у Петра Ивановича. Сначала на обеде, потом решили все к нему идти… А то, понимаешь, неловко в ресторане долго сидеть. В газетах ещё опять напишут: «дружеская беседа затянулась далеко за полночь». Читатели скажут: «Знаем мы эти дружеские беседы!» Честь корпорации… Вот и пошли к Петру Ивановичу. Болтали, играли в карты. Ну, понимаешь, неловко было уйти. Товарищеская компания. Скажут: «Гордец». Ну, и ложное самолюбие тоже. Подумают: «У жены под башмаком». Ещё про тебя судачить станут: «мегера», «муж её боится»… Не хотел, чтобы про тебя же говорили. Вот и сидел. Не хотел, а сидел!… Да ты сама у Петра Ивановича спроси!

Она. И Пётр Иванович твой скажет неправду. Вы все заодно! Он холостой! Вот если бы он был женатый, тогда другое дело, — я бы от жены всю правду узнала. Мы, женщины, тоже все заодно. А теперь почему я знаю, правду скажет Пётр Иванович или нет?

Он. Ну, это же становится, наконец, невыносимо! Ну где же я мог до утра, кроме Петра Ивановича? Назови, где? (Смягчаясь и беря её за руку.) На кого я променяю тебя, моё золото, моя крошка, моё сокровище, моя цыпочка…

Она (не отнимая руки). Пожалуйста, без нежностей

Он. Моя милая детка, моя красавица, моя маленькая, моя крошечная жёнка, моя Зиночка, Зиночек, Зинуша, Зизизюнчик. (Обнимает её и целует в голову.)

Она (слабо защищаясь). Вот всегда так! Провинишься, а потом нежничаешь! В другое время, небось, не нежничаешь!

Он (окончательно привлекая её к себе). Вот, значит, и нужно, чтобы я был иногда немножко виноват! Моя кошечка, мой цыплёночек, моя жизнь, божество, сокровище!.. Ведь ты меня любишь? Любишь? Ну, говори!

Она. Перестань пожалуйста! Довольно!.. Перестань, говорят тебе.

Он (закрывая ей рот поцелуем). Любишь, любишь, любишь! Мне и в карты не везло, потому что ты меня любишь! Видишь, как нехорошо любить своего мужа, моя маленькая кошечка! Ужасно не везло в карты.

Она. И много ты проиграл?