Юная леди Гот и грозовые псы

Пробравшись внутрь, Ада нашла свою накидку там, где она ее оставила, – на спинке кресла. В этом кресле мирно спал преподобный Торвиль, примостив голову к мягкой оторочке из шерсти альпаки. Ада изо всех сил старалась высвободить ткань, не побеспокоив преподобного. Но он сразу проснулся и, резво вскочив, ударился головой о низенький потолок. Девочка принялась горячо извиняться, но тот, похоже, был так ошарашен, что вообще ее не заметил.

Набросив накидку, Ада помчалась через маленькие комнатки и выскочила обратно во двор.

– Ада? – раздался голос ее отца. – Что, скажи на милость, ты делаешь на постоялом дворе?

Глава шестая

Ада почувствовала, что быстро краснеет. Прямо перед ней, во дворе «Громобоя», на сиденье роскошных саней, в которые была запряжена пара белоснежных лошадей, возвышался лорд Гот. Справа от него с вожжами в руках сидел часто моргающий джентльмен с изрядным носом. Из складок его шинели выглядывала маленькая собачка.

Слева от лорда Гота сидела высокая женщина в накидке. Ее светлые волосы были тщательно заплетены в две великолепные косы, а глаза отливали голубым льдом. Еще меньшая собачка, с беспокойным носом и огромными глазами, сидела у нее на коленях.

– У вашей молодежи так принято – посещать питейные заведения? – спросила блондинка и коротко хихикнула. – Мои предки-викинги это бы одобрили!

– Это напоминает мне сказку о барменочке, – встрял господин с изрядным носом. – Наполовину девушке и наполовину вобле…

– Разрешите представить вам мою дочь Аду, – сухо сказал лорд Гот.

Ада покраснела еще гуще.

– Ее гувернантка взяла отпуск, – невозмутимо продолжил лорд Гот, адресуясь к своим спутникам, – и, как видите, Ада в ее отсутствие совсем отбилась от рук…

– Ах нет, ничего я не отбилась! – запротестовала Ада, чувствуя, как глаза ее закипают слезами. – Я приехала вместе с доктором Брюквиджем встретить его дочь с почтовой кареты. И зашла внутрь лишь на минутку…

– Надо мне будет перемолвиться с добрым доктором словечком… – мрачно сказал лорд Гот, вперяя взгляд в зимний путь, по которому, пыхча, медленно влеклась «Машина различий». – Но постоялый двор – не место для дискуссий. Здесь слишком холодно. Залезай сюда, Ада, и познакомься с судьями литературно-собачьей выставки.

Ада влезла в сани и пожала руки судьям.

– Графиня Пэппи Куцци-Чуллок, – представилась светловолосая дама. – А это Шмыг, лапландский лэпдог. Скажи «привет», Шмыг.

Маленькая собачка тоненько гавкнула и, моргая, уставилась на Аду.

– Пальц Християн Андерсен, – произнес господин с изрядным носом, поднимая руки к лицу и шевеля необыкновенно длинными пальцами. – Оленьи пальцы! – продолжил он со смехом. – Это мой фирменный знак, правда, Йорик? Ой правда!

И он потрепал за ухо свою крохотную собачку.

– А какой он породы? – спросила Ада, усаживаясь о́бок Пальца Християна Андерсена.

Маленькая собачка тем временем приподнялась и улеглась у нее на коленях.

– Малой датской! – с гордостью сказал Пальц Християн. – Признавался самым густопсовым во всем эльсинорском собачьем конкурсе «Эрудит» три года подряд, правда, малыш? Ой правда!

Он снова потрепал собаку за маленькое ухо и вздохнул.

– Увы, бедный Йорик… В этом году его дисквалифицировали за то, что он зарыл косточку посреди дворцовой лужайки. От столь безобразного вида принц сделался безумным, так что мы сочли за лучшее перейти в судьи. Правда, малыш? Ой правда…

Он взял поводья, встряхнул их, и снежно-белые кони потянули сани, набирая ход. Пальц Християн Андерсен запел: «Дили-дон, тили-дон, скоро Новый год! По долинам и по взгорьям «Вольво» нас везет!»

Аде очень хотелось объяснить отцу, как на самом деле все вышло, но он учтиво слушал графиню Куцци-Чуллок, которая пустилась в рассказ о ее загородном доме в Лапландии.

– Каждый год мы устраиваем фестиваль летающих снеговиков, при помощи огромных катапульт. А потом мы идем к Эльзе и берем замороженный йогурт… – объясняла она. – Вы непременно должны навестить нас. И берите с собой вашу очаровательную дочь. Ах, Шмыг, оставь в покое галстух лорда Гота!

Сани быстро неслись, и когда они заворачивали за угол, Пальцу Християну Андерсену пришлось сманеврировать, чтобы не врезаться в еле ползущую Брюквиджову «Машину различий». Ада помахала рукой Эмили и сестрам Вотте, быстро обходя их на повороте. В мановение ока сани достигли ворот поместья Грянул-Гром, проскочили под них и начали плавно тормозить.

– Ах ты!.. – закричал вдруг Пальц Християн, резко натягивая поводья. Прямо перед ними лежали две опрокинувшиеся коляски. Лошадиные упряжи перепутались, а колеса сцепились.

Пока сани объезжали место дорожного происшествия, из одной коляски выбрались два паренька школьного возраста в высоких цилиндрах и длинных вязаных шарфах. Из другой вышел молодой человек в хорошем костюме. Он был облачен в такой же вязаный шарф, только шире и длиннее, чем шарфы обоих ребят.

– Уильям! – воскликнула Ада, выпрыгивая из саней и направляясь к меньшему из школьников. Это был не кто иной, как Уильям Брюквидж, брат Эмили, который приехал из закрытой частной школы в городке Рэгби.