Юная Венера

Он подошел к двери своего фарфорового дома, тяжело опираясь на посох, прижимая ко рту и носу платок, чтобы не вдыхать вулканический дым. Я пыталась уговорить его уйти со мной, но он отказался, ведь он же типичный Гайд из Гранжгормана, упрямый, как старый осел. В нем есть желание смерти; что-то старое, цепкое и беспощадное, но с нежнейшими глазами.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказала я, без церемоний протягивая ему коробочку.

Брови его поползли вверх, когда он открыл ее.

– Ах.

– Я украла Голубую Императрицу.

– Я знаю.

– Я должна была сохранить ее от Патрика. Он бы распылил камень по ветру, как он ломал и просаживал все остальное. – И тогда мой медленный ум, так долго готовящийся к этому признанию, повторяющий его про себя в космическом корабле, в каждой комнате, где мы останавливались, и в каждом корабле и поезде, в которых мы двигались в этом мире, от цветка к цветку, от одного повествования к другому, мой потрепанный ум споткнулся об эти два слова, произнесенные Артуром. – Ты знал?

– Все это время.

– И никогда не думал, что, может быть, Ричард, или отец, или мама, или кто-то из служащих взял его?

– Я не сомневался, что это была ты, и именно по той причине, которую ты озвучила. Я решил сохранить твой секрет, и я сохранил.

– Артур, Патрик мертв, Ратанган мой. Теперь ты можешь вернуться домой.

– Ах, если бы это было так просто!

– Я должна просить у тебя прощения, Артур!

– Незачем. Я сделал это по собственной воле. И ты знаешь, что я не жалею о том, что я сделал. Я был известен, благородный Артур Гайд – вор и негодяй. В мирах это придает вес. Это повторяли все, но никто из тех, кто болтал о том, что воспользовался сапфиром, не просил меня показать его или состояние, которое я получил от его продажи. Никто. Все, что я делал, держалось только на моей репутации. Это достижение. Нет, я не вернусь домой, Ида. Не упрашивай меня. Не оживляй передо мной этот фантом. Зеленые поля и теплые утренние часы в Килдэре. Я ценен здесь. Здесь добрый народ. Я принят. У меня есть достоинство. Я не младший сынок ирландского дворянина, без земли и с пустыми карманами. Я милосердный пророк Голубой Жемчужины.

– Артур, я хочу, чтобы ты взял этот камень.

Он отпрянул так, словно я предложила ему скорпиона.

– Я не возьму. Не буду даже прикасаться. Это плохая вещь. Приносящая несчастье. В этом мире нет сапфиров. Голубой Жемчужины нельзя коснуться. Верни его обратно, откуда он появился.

На мгновение мне показалось, что у него снова галлюцинация. Но его взгляд и голос были тверды.

– Ты должна идти, Ида. Оставь меня. Сейчас здесь мое место. У людей слишком раздуты идеи семьи – преданность, бессмертная любовь и привязанность; большие надежды и идеалы, ведущие их через миры к признанию и прощению. Все семьи таковы. Спасибо, что ты пришла. Жаль, что я не тот, каким бы ты хотела меня видеть. Я прощаю тебя, хотя я и говорил, что мне нечего тебе прощать. Делает ли нас это снова семьей, Ида? Герцогиня Ю скоро будет здесь. Тебе нужно успеть уйти. Или горожане помогут тебе.

И, махнув платком, он повернулся и закрыл передо мной дверь.

Я записала эти последние строки за чашкой высокогорного мате на постоялом дворе для носильщиков в Йелте, последнем городе Долины Печей. Я помнила каждое слово, ясно и точно. Тогда у меня родилась идея, такая же ясная и точная, как и эта запись печального и незавершенного разговора с Артуром. Я открыла свой чемодан с бумагой, достала ножницы и лист цвета самого глубокого индиго и осторожно, по памяти начала вырезать. Носильщики наблюдали за мной с любопытством и удивлением. Точность движений, сложность структуры и тонкая, аккуратная работа полностью поглотили меня. Меня одолели сомнения: зачем я прилетела на эту планету? Почему я решилась в одиночку идти в эту гибельную долину? Почему это небрежное принятие моего поступка, сформировавшего всю его и мою жизнь, так расстроило меня? Что я от него ожидала? Ножницы сделали надрез, мелкие завитки индиго падали на стол. Это был просто поворот ножниц, но мужчин вокруг стало скапливаться все больше. Это был простой узор. Я делала его на одном дыхании, без ошибок и без вторых попыток. Четкий и простой. Мои зрители загудели в знак признательности. Тогда я вложила узор в свой дневник, собрала чемоданы и вышла к паукомобилю. Вечные облака казались сегодня ниже, словно грозовой шторм, двигающийся вперед. Вечер клонился к концу.

Я пишу быстро и кратко.

Это не облака. Это дирижабли герцогини Ю. Путь перекрыт. Внизу разбила лагерь армия. Тысячи солдат и явростов. Я в ловушке. Что мне делать? Если я отступлю в Глехенту, меня ждет та же участь, что Артура и жителей Долины, – если они позволят мне сделать это. Они могут подумать, что я хотела предупредить противника, меня могут захватить в качестве шпиона. Я не хочу даже представлять, как герцогиня Ю наказывает шпионов. Не думаю, что мое земное происхождение защитит меня. Сестра Провидца, Голубая Императрица! Может, спрятаться в Йелте, надеясь, что они пройдут мимо меня? Но как я смогу жить с мыслью, что бросила Артура?