Юнец Торгового Флота

На обычных дирижаблях, что «китах», что «селёдках», отдельные энергосборники не устанавливаются. Нет необходимости, поскольку все арт — приборы потребляют окружающую мировую энергию, с «Муреной» же, всё иначе. Нет, рунескрипты в приборах и конструкции самого дирижабля вполне способны работать на том же принципе, но лишь до тех пор, пока гондола опущена. Как только она уйдёт под защиту укреплённого купола, доступ к мировой энергии будет перекрыт. Рунескрипты купола, «сжирая» потребную им часть поступающей извне энергии, просто не пропускают внутрь «излишки», блокируя поступление энергии напрочь.

Чтобы решить эту проблему мне и понадобились «алмазные» аккумуляторы, две килограммовые коробки которых с лёгкостью заменяют пару классических семидесятитонных блоков угольных накопителей. Правда, если попробовать включить такой аккумулятор на самостоятельную зарядку, то из‑за его размеров, процесс этот затянется не на один день. Вот тут‑то мне и пригодились складные энергосборники, «полотно» которых, благодаря огромной площади, способно собирать энергию намного эффективнее, чем это получается у самих аккумуляторов. Правда, при этом, сам энергосборник изрядно уменьшает количество энергии доступное для свободного поглощения рунескриптами дирижабля. В общем, лучшие ходовые показатели у «Мурены» будут при убранном полотне энергосборника или в «боевом» положении, то есть с утопленной в корпус гондолой. А во время зарядки аккумуляторов, дирижабль своих выдающихся качеств показать, увы, не сможет. Ну и ладно! Это некритично, а значит, переживём…

Хронометр «отбил» одиннадцать часов и я нехотя сполз с кресла, в котором задремал, ожидая своих гостей. Прошёлся по рубке, полюбовался на расцвеченную многочисленными зеленоватыми точками карту штурманского стола и, пробежавшись пальцами по верньерам настройки перископа, переключился с верхнего объектива на нижний. Мутная, несфокусированная из‑за чересчур малого расстояния, картинка дёрнулась, а в следующий момент, работающие в «ночном» режиме, подобно моим очкам, объективы выдали засветку, словно кто‑то полоснул по ним лучом света. Я нахмурился и, глянув на указатель направления, покачал головой. Похоже, кто‑то из работников мастерской пожаловал. А засветка, это след открывшейся на миг створки малых ворот, на которые в этот момент и был направлен объектив.

Странно всё это. Работники в курсе запрета на посещение эллинга, так что без серьёзного основания сюда не сунутся. Сходить, посмотреть?

Рука автоматически нашарила ствол, а лёгкий сквозняк послушно скользнул «на разведку», чтобы через минуту вернуться, уверив меня, что я единственный человек на борту «Мурены». Значит, гость ещё не успел войти.

Метнувшись к капитанской консоли, я заблокировал все внешние двери, полностью выключил освещение на «Мурене» и, спустив на нос очки — консервы, привычно разогнавшие окружившую меня темноту, тихо прокрался к выходу из рубки. На миг замерев в тамбуре перед трапом, ведущим на техническую палубу, я обогнул его и осторожно придавил верхний край бальсового щита переборки. Тихий, скорее ощущаемый пальцами, чем слышимый ухом, щелчок оповестил об открытии замка. Отодвинув бесшумно ушедший в сторону щит, я проскользнул в открывшийся проём и, заперев этот «тайный ход», съехал вниз по металлической трубе. Спустившись, я сделал шаг в сторону и, провернув штурвал врезанного в пол люка, осторожно поднял тяжёлую герметично закрывающую проём крышку. В лицо пахнуло свежим воздухом и я, прикрыв за собой люк, аккуратно, стараясь не шуметь, слез вниз по одной из опор вспомогательного нагнетателя.

Чуть в стороне послышались звонкие удары подошв по металлическим скобам штормтрапа. Кажется, неизвестный любопытный решил пробраться на «Мурену». Ну — ну. Пусть пытается. Все двери заблокированы изнутри, и без знания кое — каких секретов, снаружи их не открыть, а опустить трюмную аппарель, находясь «на улице», невозможно в принципе.

Прогудели над головой мостки опоясывающие гондолу, но довольно тихо. У меня шаг и то тяжелее… ну, если не красться, разумеется. Хм, я так понимаю, гость решил забраться на «крылья» рубки и попытать счастья с дверьми, ведущими непосредственно на мостик? Однако, каков нахал. Впрочем, если ему не лень, пусть старается. Там тоже всё задраено. Ну, точно… опять звон подошв стучащих по скобам. Настырный…

Убедившись с помощью Ветра, что этот визитёр единственный в эллинге, и по углам не прячутся его подельники, я выглянул из‑за подвижного держателя «вспомогача», и, задрав голову вверх, отыскал взглядом карабкающуюся по стенке гондолы, фигурку, благо, из‑за пилотских очков, тьма царящая вокруг «Мурены», для меня не преграда. Мальчишка. Откуда?

Ладно, спустится, разберёмся. Ну, в самом деле, не лезть же мне за ним на эту верхотуру? Проще подождать, пока он убедится в бессмысленности попыток пробраться в рубку и сам слезет вниз. Вот, что я говорил? Ползёт, родимый. Ещё и бурчит что‑то недовольно…