Юнга

Засыпая, Мартемьян припомнил сегодняшние события, и сытая осоловелость на минуту оставила его. Он уже привычно вышел в «сферу» и одним рывком накрыл легкой тенью широкое пространство. Нигде так и не заметив ничего подозрительного, успокоившись, лег и мгновенно отключился, едва коснувшись головой подушки.

Проснулся Март как всегда сразу. Но еще долго лежал. Спешить никуда не хотелось. Через открытые окна вместе с йодистым ветром с моря под мерный гул прибоя воздух наполняли смолистые, нагретые за день ароматы сосен и кедров, растущих на склонах горы. В эту чудесную и бодрящую смесь вплетались и нотки цветущих растений, обильно рассаженных вокруг казенного домика смотрителя.

Хорошо и удивительно спокойно на душе. Потянувшись и теперь уже окончательно проснувшись, тут же вспомнил о «сфере» и, сконцентрировавшись, вышел в нее, разгоняя в стороны и стараясь направить конусом в сторону берега. С каждым разом у него получалось все лучше. Требовало меньше усилий и увеличивало охват. Просканировав окрестности на несколько сотен метров, убедился — все тихо. Разве что мелкое зверье по лесу скачет. И бодро соскочил с койки.

— Подъем, пехота! Труба зовет!

Ким отозвался легко, словно ждал. Подошел к окну, выходящему на запад. И долго любовался красками заката над горами.

— Ладно, пошли вниз, чуешь запах жареной картошки? Неужели ты не проголодался?

Витька погладил себя по впалому животу, почесал задумчиво в затылке и изрек:

— Да, пора бы и пожевать чего-нибудь дельного.

— А я о чем?

После скромного, но вкусного и сытного застолья Игнат между делом сказал:

— Завтра сходите с утра на рынок в деревню. Купите овощей, хлеба, свежей рыбы и панчанов[30] всяких наберете, какие вам по вкусу. Денег я вам дам.

— Не надо, крестный, у меня есть.

— Откуда? — чуть нахмурясь, спросил Вахрамеев-старший.

— Да, было дело… — Март на секунду задумался: рассказывать или лучше не надо, но потом тряхнул коротко стриженной головой, — меня на днях утопить пытались двое бандитов. Оглушили и в море скинули со скалы. Чудом пришел в себя уже глубоко под водой и смог выплыть. Думаю, в тот миг сила и пробудилась. Она и спасла.

Затем он коротко пересказал основные события и выложил на стол пачку банкнот.

— Сколько там хоть? — влез любопытный Витька.

— Пересчитай, коли интерес имеешь, — качнул тяжелой головой отставник.

— Почти полторы тысячи рублей.

— Немалые деньги. Но ты их прибереги. Еще пригодятся. Покуда вы здесь, я уж как-нибудь сам все оплачу И не перечь! — сказал, как отрезал, бывалый абордажник.

— Как скажешь, дядя Игнат, — спорить тут и впрямь было не о чем.

— Вот и славно. А теперь давайте зеленый чай пить и разговоры разговаривать.

Разлив по чашкам свежую заварку и заправив ее крутым кипятком из медного самовара (вот уж действительно, где русские, там этот пузатый красавец обязательно появляется), все трое принялись потихоньку прихлебывать, то и дело черпая ложками свежий, прозрачный мед.

— Стало быть, говоришь, дар в тебе пробудился? И крест твой непростым оказался, так?

— Так. Одолень-камень в нем.

— Вот оно, значит, как, — задумался старик.

— Игнат Васильевич, а ты как будто не удивлен?

— Догадливый, — усмехнулся смотритель.

— Но и не обрадован.

— Как тебе сказать, парень. Я, грешным делом, думал, ты ко мне прибьешься. Тяжко одному жить, когда столько годов среди людей. Глядишь, на старости лет внуков бы понянчил. Ан нет. Своя у тебя судьба, а уж какая она будет: худая али добрая — одному Богу известно.

— Я, если честно, и сам не знаю: радоваться или нет. Меня за последние дни уже третий раз убить пытаются. Если бы не дар, не добрался бы сюда.

— Дар — дело хорошее, Мартемьян. Главное — понять, к чему его приложить.

— Игнат Васильевич, а ты разве знаешь, как в этом разобраться?

— Да не то чтобы прям знаю… но за столько годов чего только повидать ни пришлось. Вот смотри: то, что ты с оружием ловко управляешься — это не дар, а талант. Этому и простец вроде меня выучиться может. Но человеку одаренному от этого проку немного. Они иным занимаются.

— А чем?

— Так по-разному. Одни в целители идут, жизни людские спасают. Другие — в инженеры. Такое, брат, изобрести могут, что простому человеку и в голову не придет, а они сделают. Третьи кораблями воздушными управляют, вроде тех, на которых я служил.

— Так ты встречал одаренных?!

— А как же! В нашем деле без видящих никак. Вон, князь Путятин, о котором мы давеча толковали, как раз из таковских. Или командир нашего фрегата Петр Николаевич Нестеров — один из знатнейших асов.

— Это что, вроде богов скандинавских?

— Ха, можно и так сказать. В своем деле они — боги. А так-то проще все. На французском ас — это туз, старшая карта. Прежде удача и игра все больше в карты шла. Опять же — меткий стрелок, как там у Пушкина? Со скольких шагов в туза бьет? Это для простецов — белке в глаз. У благородных такое, как его, — моветон! Вот и стали самых сильных и удачливых военлетов, наделенных силой, — это слово Игнат выделил особо, словно с большой буквы, — из числа офицеров воздушного флота асами звать.

— Понял. Так твой командир…