Юнга с "Чектурана" (СИ)

Скунс щёлкнул пальцами, и голографический зал медленно погрузился в темноту. Зрители возбуждённо зашептались и затихли, в ожидании гвоздя программы. Зазвучала тихая лирическая музыка и в противоположно стороне зала медленно разгорелся столп света, в котором стоял ребенок. Одет он был в длинный белый плащик до самого пола. Ткань текла и переливалась в лучах. Вокруг ребенка медленными снежинками вспыхивали и гасли искры.

Скунс, не сводя взгляда с мальчика, со вздохом положил ладони и подбородок, пленнику на плечо.

– Ну, разве он не прекрасен, а?

По залу разнёсся всеобщий вздох, а потом все неистово зааплодировали, завопили.

Мальчишка обернулся на кого-то, стоящего рядом, и, видимо действуя по инструкции, потянул завязки плаща, снял его, передал в темноту и неуверенно двинулся по направлению к отцу и Скунсу.

Свет между тем снова наполнил комнату, высвечивая неизвестного участника – это оказалась стриженная девица, одетая, как и остальные охранники, полностью в чёрное.

Не дойдя шагов десять, мальчишка вдруг остановился и, глядя в сторону, потребовал тонким, срывающимся голосом:

– Мне она не нравится. Пусть она уйдёт!

Скунс хмыкнул и жестом отправил девицу за дверь. Та метнула быстрый взгляд на квадратного. Квадратный, который со скучающим и уставшим видом стоял, облокотившись на спинку дивана, чуть заметно кивнул.

Скунс тем временем полностью переключился на мальчишку. Подошёл, взял за руку и подвел ближе к Синему.

– Ну что же ты, разве не рад? Ты ведь так хотел его увидеть! Я выполнил твоё желание, разве нет?

Мальчишка угрюмо молчал и смотрел в сторону.

Замешательство Джекканти объяснялось просто: он не узнал отца.

Бесконечное тоскливое ожидание, Скунс, переодевания, искусственные блестки и мишура, свет, который бьет в глаза, рукоплескающий в динамиках зал… Разве можно после всего этого поверить, что ссутулившийся, связанный человек в нелепой кричащей куртке у столба – это Амега? Его Амега?

Это все обман!

Впервые за много часов изматывающего страха Джекканти вдруг захотелось ударить Скунса, заорать, разнести что-то вдребезги – и пусть они с ним делают что хотят, убивают, пытают! Да он лучше умрет, чем…

Человек у столба осторожно опустился на корточки и тихо его окликнул:

– Джек, разве ты меня не узнаешь?

Узнавать?! Да отец никогда в жизни не звал его Джеком!!!

Мальчишка вскинул взгляд и похолодел.

Бандиты могли подделать внешность отца, его черты, но невозможно за два часа подделать выражение глаз. И еще запах. Запах отцовского "Негоцианта", который давно и прочно соединился в сознании с "Чектураном".

"Развяжи меня!"

Двух секундное послание – одними губами, и Амега снова ушел под маску.

Джекканти совершенно растерялся. Развязать? Да как же он его развяжет – на глазах у всех?!

Уговорит Скунса?

Мальчишка внутренне содрогнулся. Он чувствовал кожей: лимит "бесплатных" просьб у него закончился. С противной девицей все вышло случайно.

И Джекканти ухватился за единственную мысль, которая пришла ему голову.

– Вы меня обманываете, да? – звонким от отчаяния голосом спросил он у Скунса. – Специально? Это же не Амега? Это не по-настоящему все?

Скунс посмотрел на него с непревзойдённым любопытством. Зрительный зал вокруг недовольно загудел и зашептался.

– Я вам не верю! У моего отца была татуировка, – мальчишка показал внутреннюю сторону ладони, – вот здесь. Пусть он ее покажет!

– Саша!

Саша уже широким шагом направлялся к пленному с бластером в руках, на ходу снимая его с предохранителя.

Не Синий, значит? Ну-ну.

То-то его появление сразу показалось подозрительным…

***

Когда «близнецы» обнаружили серверную, список оставшихся в живых бандитов уже сократился до семи. Выходцы с Земли и благополучных кислородных колоний, преступники оказались совершенно дезориентированы в условиях внезапной разгерметизации такого масштаба. Никто из них даже не успел сообразить, что это не разгерметизация, а стандартный протокол пожаротушения. Впрочем, одного счастливого умника они все же обнаружили. Он сидел на полу, возле отсека с кислородными масками, сжимая трясущимися руками станнер. Рядом лежала его парализованная напарница и уже не дышала. Росси и Коза-Ностру он принял за своих же охранников и завыл, причитая:

– Я тут не причем! Я пытался отключить этот гребанный протокол, но все произошло слишком быстро!

– Да че ты пытался, дебилоид! – Коза-Ностра с возмущением обнаружил в ящике еще две нетронутые маски. Перепуганный яйцеголовый обосрался настолько, что предпочел выстрелить в напарницу прежде, чем открыл ящик.

Росси выдернул станнер из его трясущихся рук.

– Хозяин где?

– Я… я не знаю! – заблеял выживший, начиная осознавать масштаб постигшего его несчастья.

– Встреча у него где, козлина?!

– Так на… наверху же, – пленник так удивился неосведомленности охраны, что почти перестал заикаться.

– Сколько с ним человек рядом?

– Не з.. знаю, – и, поняв по глазам напарников, что ответ неправильный, торопливо поправился: – Саша, Измаил, Винчестер и Халява. Ка-ак обычно.

– Ребенок с ним?