Юнга с «Чектурана»

– А куда их выводить, иллюминаторы-то? Почитай, в самой серёдке судна сидим. Видел его голограмму у капитана? Так вот диаметр нашего ролкера пятьсот четыре метра. Если навскидку, так отсюда до ворот шлюза метров двести по прямой. А если по лестнице – так ещё дольше… А это фацелия. – Чезман с любовью потрогал один из толстых белесых листьев растения. – Поглощает пыль, радиацию, вырабатывает кислород. Чувствуешь, какой здесь особенный воздух? Это все она! Я её вот таким росточком привёз – и гляди, как разрослась. Нравится ей у нас.

Джекканти не чувствовал никакой разницы между воздухом в коридоре и воздухом в кают-компании, но огорчать боцмана не хотелось, поэтому он согласился. Довольный Чезман повёл его дальше.

– А вот здесь столовая, – показал он просторное светлое помещение с пятью одинаковыми прямоугольными столами. – Запомни, у каждого члена экипажа – строго своё место. Вот тот стол – для капитана, старшего помощника, старшего бортинженера и штурмана-навигатора. Дальше по порядку – бортинженеры, операторы, врач, пилоты, техники… В самом конце – кок и стюард. Всего двадцать человек. С тобой – двадцать один. Твоё место будет вот здесь – рядом со стюардом.

Джекканти окинул взглядом расстояние, отделяющее его от капитанского места, и вздохнул.

– А где сидит Росси?

– А, ты уже знаешь Ангела? – удивился Чезман. – Оператор БУ и ЭЗС, боевой установки и энергозащиты судна. Проще говоря, старший «нахлебник». Второй стол.

– А на «Чектуране» есть боевая установка?! – мальчишка распахнул глаза.

Росси в его воображении не только гордо расправил плечи, но ещё, кажется, начал слегка светиться.

– Ну а как же, – спокойно пояснил боцман. – Стандартная комплектация судна с грузовыми показателями класса «Д» и выше… Сейчас даже маленькие грузовики с показателями «М» стали оснащать, раньше не было…

– А что значит – нахлебник?

Объяснить Чезман не успел, потому что в этот момент открылась дверь, ведущая на камбуз, и из неё выглянул маленький желтокожий человечек в белой поварской куртке до колен и белых штанах. Его остренькая мышиная мордочка с узкими раскосыми глазами выражала крайнюю степень любопытства и удивления. Он был не молод – залысина на лбу переходила в длинную чёрную косичку, такую тонкую, что было не понятно, зачем она нужна, и не проще ли ее совсем отстричь.

– А это Вандай, помощник повара и наш стюард, – пояснил Чезман. – Дежурит на камбузе, пока нет кока. Вот, Вандай, у нас гость – Джек, сынок нашего капитана.

Чезман снова погладил мальчишку по голове. Вандай в ответ заулыбался – причём как-то весь целиком, от макушки до пяток.

– Ай, маленький капитан! Покушать пришёл! – он скрылся на камбузе, но уже через минуту шустро расставлял на столе посуду – с первым, вторым и третьим блюдами.

Джекканти только сейчас понял, что просто умирает от голода. От ароматов еды даже закружилась голова. А обед был – пальчики оближешь! Мальчишка и так не привык перебирать угощениями, хотя приютское меню знал по дням недели наизусть. Эти же блюда были ему не только совершенно незнакомы, но он даже не мог подобрать им названий, как невозможно подобрать названий настоящим чудесам.

Вандай сидел напротив него, положив острый подбородок на руки, и умилённо наблюдал, как мальчишка ест и лишь изредка пододвигал к нему ближе ту или иную тарелку.

– Спасибо, очень вкусно! – запоздало поблагодарил мальчишка. – А вы почему не едите?

– Здесь обед по расписанию, – пояснил Чезман. – Поскольку экипаж в основном из людей, то судовое время – это земные сутки. Деления на день-ночь нет, отсчёт идёт по вахтам. Сначала может быть тяжело, но потом привыкаешь. Вахта стандартная – четыре часа через восемь. Всего шесть. Обед в пересменку. Четыре вахты – «сытые», две – «голодные», но это только название такое. Толстяк, это кок наш, всегда оставляет провизию для экипажа. В порту немого иначе. Если нет работ по грузам, на борту остаётся постоянная группа дежурных – один помощник капитана, один оператор, два техника. Сейчас по судовому расписанию первая вахта, «голодная». Но бригада дежурит в доках, а дежурным в доках обед доставляют до «вешалки» – небольшого отсека перед «прихожей», местом, где хранятся скафандры. Поэтому Вандаю тоже приходиться дежурить. Верно?

Вандай быстро закивал в знак согласия и снова разулыбался:

– Здесь у нас хорошо! Всегда сытый будешь! Правда, работа – ой-ой как много! – он сокрушённо покачал головой и пожаловался боцману. – Бегать много! Шестая вахта не сплю!

– Ну, это ты в другой раз расскажешь, – осадил его Чезман. Вандай ни сколько не расстроился и снова умилённо уставился на Джекканти.

– Хороший маленький капитан! Очень хороший! По глазам видно! – он погладил мальчика по плечу. – У Вандай тоже дома мальчик, много! Один вот такой, – он поднёс руку к плечу Джека. – Один такой, – показал на его локоть. – И ещё такой!

Вандай нагнулся и показал расстояние полметра от пола.

– Все, все хорошие! – он всплеснул руками. – Как мама! У тебя есть мама?

– Не, нету, – честно признался Джекканти. – Я в приюте жил, пока меня Амега не забрал.