Юнги с Урала

«Надо доложить о положении!»—решает радист. Но едва показывается на палубе, как около корабля, взметнув высокий столб воды, падает мина. С берега строчит немецкий пулемет. Пули частой дробью щелкают по броне.

«Увидели! — с досадой думает Решетняк. — Теперь будут колотить, раз живого человека заметили».

Нырнув в открытый люк радиорубки, надевает наушники, слышит позывные штабной рации. Корабль, не вернувшийся на базу, уже разыскивают, беспокоятся о нем.

Радист берется за ключ.

«Я — Решетняк, — передает он. — Катер всем корпусом на мели. Два прямых попадания. Отсеки затоплены.

Кроме меня и двух раненых, все убиты. Противник ведет огонь по кораблю».

Ответ приходит сразу: «Снимем вечером. Каждый час давайте знать о себе».

— Ну, что ж, подождем до темноты! — говорит Решетняк. Он знает: днем подойти по реке к катеру нельзя. Немецкие батареи стерегут фарватер.

Обстрел постепенно прекращается.

«Отвязались!»—с облегчением вздыхает Решетняк. Но радуется напрасно. Над кораблем появляется немецкий бомбардировщик. Очевидно, немцы решили доконать полузатопленный катер.

Надо отбиваться!

Решетняк поднимается наверх к зенитному пулемету, возле которого лежит мертвый пулеметчик.

Иван Решетняк — мастер на все руки. Он может заменить моториста, встать к рулю, справиться, если придется, за командира, умеет неплохо стрелять из пулемета .

Встреченный огнем Решетняка, бомбардировщик наспех сбрасывает бомбы в реку и улетает. Опять начинают бить немецкие батареи. Сбита антенна. Связь со своими потеряна. Но радист знает: товарищи не забыли о нем, они придут.

Снова возвращается бомбардировщик. Опять Решетняк отбивается из пулемета. И так целый день.

С бессильной злобой глядят на бронекатер немцы с правого берега. С тревогой и восхищением следят за кораблем наши моряки и солдаты с левого. Израненный, полузатопленный, неподвижный корабль в строю, корабль сражается. Над его мачтой вьется на речном ветерке весь изрешеченный пулями и осколками боевой флаг.

О том, что на борту остался и отбивается от врага последний из команды катера — радист Иван Решетняк, известно уже всем морякам. Они рассказывают о нем солдатам. И видавшие виды, скупые на похвалу сталинградцы говорят:

— Вот это герой!

Вечером, когда на реке становится совсем темно, к бронекатеру осторожно подходит шлюпка.

— Кто на шлюпке? — окликает с катера строгий голос.

— Свои.

Над палубой показывается силуэт человека с автоматом в руках. Это — Решетняк.

На шлюпку грузят раненых. Отважный радист остается на корабле. Вскоре шлюпка возвращается, Решетняк с товарищами снимает флаг корабля, перегружает на шлюпку приборы, рацию, боеприпасы, зенитный пулемет.

Теперь, если враг даже завладеет катером, ему не достанется ничего, кроме пустого, изрешеченного снарядами корпуса.

То, что сделал Решетняк в эту ночь, он не считает чем-то необыкновенным. Он поступил так, как обязан был поступить каждый на его месте. Но командование отметило его мужество в этом бою и представило Ивана Решетняка к ордену Ленина».

— Вот это моряк! Вот это герой! — восхищается Гена Мерзляков. — Неужели и нам в такие переплеты попадать доведется? Даже не верится.

— Настоящий воин, — соглашается вместе с другими слушавший корреспонденцию Воронов. — Только, ребятки, чтобы так бить врага, надо много знать, уметь. Обратили внимание на то, сколькими флотскими специальностями он владеет? К этому надо стремиться и вам. Главное, никогда, ни при каких обстоятельствах не хныкать.

В последующие дни с помощью групкомсоргов статью с описанием подвига Решетняка прочли и обсудили и в других сменах роты радистов. В кубриках появились лозунги: «Брать пример с Решетняка!», «Будем достойны славы фронтовиков!», «Не хныкать!» и другие.

— А ты почему свое письмо никому не прочел? — спросил Гена Мерзляков Ваню Умпелева.

— А зачем всем знать, о чем мне пишут? — покраснев. вопросом на вопрос ответил юнга.

Так бы, наверное, никто и не знал, что было в том письме, да спустя полгода, выйдя в отличники боевой и политической подготовки, Ваня сам рассказал нам об этом.

— Глуп я был, — признался юнга. — Узнав десятка три морских терминов, решил удивить одноклассниц своими знаниями. Сочинил им примерно такое письмо: «Служба идет нормально. Стал настоящим «морским волком». Кормят хорошо: едим шкентеля с мусингами, чай пьем на клотике, спим на торм-трапах...» и прочую чепуху. А девчата, оказывается, разыскали словарь морских терминов, расшифровали всю мою галиматью и дали ответ, в котором было всего одно слово: «Салага».

Все захохотали. Упрекать юнгу в хвастовстве было уже поздно. Морское дело он знал теперь не хуже любого из нас.

В последних числах декабря в школу прибыл комиссар Шахов.

Примерно в те же дни на одном из общих построений нам зачитали приказ об установлении в армии и на флоте единоначалия. Должности комиссаров упразднялись. Сергей Сергеевич официально стал именоваться заместителем начальника Школы юнг по политической части.